Одна из особенностей русского национального сознания – наша отгороженность от духовной жизни других стран, настороженность и внутренняя замкнутость в угоду некоему исконно русскому пути. О причинах этого явления, а также о том, на пользу оно идет или во вред, рассуждать можно долго, но факт остается фактом.
В России совсем немного мыслителей, которые бы органично вплетались в духовную жизнь всего человечества, принимались бы в других странах не как русские оригиналы, а как носители вселенских идей, чрезвычайно важных для всей цивилизации и прогресса. Один из таких мыслителей мирового масштаба – Николай Рерих, философ и путешественник, художник и поэт. Он происходил из древнего скандинавского рода, и его можно считать, даже по созвучию фамилий, потомком тех Рюриков, которые были призваны на Русь в далеком Х веке и способствовали ее духовному и политическому расцвету.
«Когда я думаю о Николае Рерихе, – говорил выдающийся политический деятель и первый премьер-министр Индии Джавахарлал Неру, – я поражаюсь размаху и богатству его деятельности и творческого гения. Великий художник, великий ученый и писатель, археолог и исследователь, он касался и освещал так много аспектов человеческих устремлений. Уже само количество картин изумительно – тысячи картин, и каждая из них – великое произведение искусства».
Он был создателем Пакта Рериха, который лег в основу заключительного акта Международной конвенции о защите культурных ценностей в случае военных конфликтов, которая была подписана в 1954 году в Гааге и ратифицирована 40 странами.
Но нет пророка в своем отечестве. Если творческое наследие Николая Рериха за рубежом пользуется большим уважением и исследуется без подобострастия, но со знанием предмета, то у нас случались даже судебные процессы, связанные с оскорбительной фальсификацией биографии Рериха в статьях О.Шишкина, опубликованных в газете «Сегодня» в 1994 году. Нередко и люди с поврежденной психикой вроде Девы Марии Цвигун объявляли себя наследниками и продолжателями дела Рериха.
Нет, конечно, было бы глупо вывести учение и биографию Рериха за пределы общественного обсуждения. Как и всякое глубокое философское учение, этика Рериха содержит несколько пластов знания. Она требует серьезного изучения, осознания и понимания. Возможны разные подходы, оценки и интерпретации, поэтому научные творческие дискуссии необходимы. Но при этом три условия, обязательные для любой научной дискуссии, непременно должны быть соблюдены: знание предмета дискуссии, добросовестный, объективный анализ, основанный на конкретных фактах, и открытый характер обсуждения и отстаивания своих научных позиций. К сожалению, эти условия соблюдаются далеко не всегда.
Сейчас на рассмотрении президиума ВАК находится докторская диссертация Владимира Росова об экспедициях русского художника и мыслителя Николая Рериха, которые – это главный тезис автора – были направлены на построение независимого монголо-сибирского государства, для чего от нескольких стран, в том числе от СССР, предполагалось отрезать значительные территории.
Такого за Рерихом прежде не числилось. В исторической науке случаются новые открытия, которые резко противоречат принятым прежде представлениям. Но науке противопоказаны сенсации ради сенсации. Каждое утверждение должно основываться на серьезной доказательной базе, фактах и документах. Так вот, в диссертации Росова сенсация есть, а мало-мальски веских доказательств нет. Именно по этой причине, а вовсе не из-за того, что Рерих является священным идолом, на который нельзя посягать, диссертация вызвала возмущение у многих видных ученых в России и международного научного сообщества.
Если свести воедино претензии, то речь идет о том, что диссертант уподобляется сочинителю шпионских романов, вольно обращается с фактами из биографии Николая Рериха и начиняет научный труд беллетристикой и домыслами. Оказывается, Рерих, по ошибке принятый во всем мире за величайшего гуманиста, сотрудничал с японскими милитаристами, разжигал межрелигиозные войны, формировал армию из белых офицеров, готовился воевать с СССР, Китаем, Монголией и Тибетом, вынашивал военные планы с целью отторжения Сибири от СССР и пытался создать новое государство в Центральной Азии. Аргументов диссертант не предъявляет, но диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук представил.
Вот прямые цитаты из диссертации, которые должны доказать стремление Николая Рериха создать в Центральной Азии новое государство, хотя его термин «Новая Страна» является лишь философско-этическим понятием. Итак, Росов пишет: «Обе экспедиции являются этапами в решении единой задачи, поставленной русским художником в самом начале его вынужденной эмиграции. Речь идет о концепции “Новой Страны” – создании независимого государственного образования на территории Азии» (стр. 19). И далее: «Фактически обе экспедиции составляли одно целое и преследовали общую цель, которая заключалась в создании независимого “Сибирского государства” на территории Центральной Азии» (стр. 32). «Упомянутая выше деятельность Н.К.Рериха сводится к его концепции “Новой Страны”, некоего идеального государственного образования в Центральной Азии. Территориальные границы Новой Страны в течение более десяти лет, с момента первой до окончания второй экспедиции, оставались достаточно условными. В ее ареал попадали земли Русского и Монгольского Алтая, Синьцзяна, Северного Тибета и Внутренней Монголии. Новое государственное образование в эмигрантской прессе получило наименование, почерпнутое у самого Рериха, – “сибирское”, или “монголо-сибирское” государство» (стр. 363). «Обе экспедиции, Тибетская и Маньчжурская, были напрямую инициированы идеей построения монголо-сибирского государства. Н.К.Рерих сознательно предпринимал шаги к его организации, опираясь на собственный опыт политических контактов с лидерами мировых держав и используя масштаб своей деятельности в сфере культуры и международного права» (стр. 364).
Нет никаких доказательств, которые послужили бы основой для столь серьезных выводов. Наоборот, многие факты свидетельствуют о том, что Николай Константинович, как и другие члены великой семьи Рерихов, под «Новой Страной» имел в виду «будущую страну Великой Культуры», а вовсе не создание в Азии нового территориального образования в виде независимого государства. Лучше всего об этом говорит сам Николай Рерих: «Если вас спросят, в какой стране вы хотели бы жить и о каком будущем государственном устройстве вы мечтаете, с достоинством вы можете ответить: “Мы хотели бы жить в стране Великой Культуры”. Страна Великой Культуры будет вашим благородным девизом: вы будете знать, что в этой стране будет мир, который бывает там, где почитаемы истинная Красота и Знание. Пусть все военные министры не обижаются, но им придется уступить их первые места министрам Народного Просвещения. Ничто не может быть чище и возвышеннее, нежели стремиться к будущей стране Великой Культуры»1.
Таким образом, «Новая Страна» по Рериху – это некая идеальная страна, воплощение которой возможно в форме государства только в далеком будущем. О такой «Новой Стране» мечтали многие выдающиеся представители человечества, но никто до Росова не додумался их представить в виде политических авантюристов и при этом претендовать на ученую степень доктора исторических наук.
Выводы Росова взяты с потолка и не подтверждаются фактическим материалом. К такому мнению пришли независимые эксперты Института российской истории РАН и Института русского языка РАН имени Виноградова, но по непонятной и резко противоречащей незыблемым принципам открытой научной дискуссии причине официальные рецензенты оставляют это без внимания.
Вот диссертант пишет: «После неудачной миссии к московским коммунистам летом 1926-го (проведены переговоры и переданы письма Махатм) у Рериха созревает собственный план – использовать имя и авторитет Панчен-ламы как знамя в религиозной войне буддистов. Конечная цель – создание нового государства на пространствах Гоби» (стр. 53). И далее: «Ламы говорят: “Да, только Россия может понять истинное учение”. Известно, что при многолюдных монастырях имеются боевые священные дружины лам. Случайно ли Рерих пишет о боевых дружинах лам? Или все-таки в этом есть умысел – намекнуть Советам, что при необходимости объединение Азии может быть достигнуто вооруженным путем» (стр. 80–81). «Вероятно, Н.К.Рериху важно было соединить две, казалось бы, взаимоисключающие области, военную и культурную. Военная мощь, подкрепленная привлекательной идеей, становится несокрушимой силой» (стр. 201).
Приписываемое Рериху намерение использовать авторитет Панчен-ламы как знамя в религиозной войне и поднять буддистов для создания нового государства на пространствах Гоби – чрезвычайно смелое заявление. Но хотелось бы увидеть в диссертации доказательства того, что великий миротворец и философ действительно помышлял развязать религиозную войну и пытался создать новое государственное образование. Гипотез без доказательств здесь явно недостаточно.
Николай Рерих всегда выступал против войн и за утверждение основ культуры, которая является антиподом войны. Вот его воззвание к власть имущим, написанное во время проведения Маньчжурской экспедиции: «Власть имущие! Скажите твердо и решительно, что подобные разрушения недопустимы. Если мы хотим достигнуть настоящего, действенного мира, мы прежде всего должны думать о проведении в жизнь неотложных основ Культуры. Разрушитель, лжец, извратитель не может быть носителем мира…».
Громкими и переворачивающими все прежние представления заявлениями диссертация просто усеяна. Вот наугад: «Главное, Маньчжоу-Го становилось плацдармом в будущей борьбе с СССР непримиримой Японии и, что немаловажно, русской эмиграции. А Рерих как раз претендовал на роль вождя, объединяющего эмигрантов, белых офицеров и казачество» (стр. 196). «Он неизбежно должен был стать на сторону Японии в надвигающемся возможном конфликте» (стр. 40). «Ни сам художник, ни его ближайшие сподвижники категорически не соглашались с признанием Советского Союза. Негласно все находились в оппозиции к коммунистическому режиму» (стр. 184). «Несомненно, Рерих вполне разделял прояпонские идеи» (стр. 194). «В своем первом письме на пути в Японию Николай Константинович повторил фразу, сказанную им на борту “Парижа”. Он писал сотрудникам в музей: “Итак, пришли к будущему”. Это кое о чем говорит. Будущее для Рерихов начиналось на земле самураев» (стр. 199).
«В Маньчжурию Рерих вступил как посланник Японии. Этой “страной творческого горения” художник восхищался безраздельно. Да и свел весь разговор к единственно главной мысли – новому строительству и кооперации под взмахом самурайского меча» (стр. 205).
Диссертант грубо фальсифицирует цели экспедиций Николая Рериха: «Обе экспедиции, Тибетская и Маньчжурская, были напрямую инициированы идеей построения монголо-сибирского государства. Н.К.Рерих сознательно предпринимал шаги к его организации, опираясь на собственный опыт политических контактов с лидерами мировых держав и используя масштаб своей деятельности в сфере культуры и международного права» (стр. 364). «В диссертации предложен новый подход к описанию Центрально-Азиатских экспедиций Н.К.Рериха с точки зрения их общественно-политических целей и геополитических интересов. Обе экспедиции являются этапами в решении единой задачи, поставленной русским художником в самом начале его вынужденной эмиграции. Речь идет о концепции “Новой Страны” – создании независимого государственного образования на территории Азии» (стр. 19).
Все это высосано из пальца. Между тем вот как описывает сам Рерих в путевом дневнике цели своих экспедиций: «Конечно, мое главное устремление как художника было к художественной работе. Трудно представить, когда удастся мне воплотить все художественные заметки и впечатления, – так щедры эти дары Азии. Кроме художественных задач, в нашей экспедиции мы имели в виду ознакомиться с положением памятников древностей Центральной Азии, наблюдать современное состояние религии, обычаев и отметить следы великого переселения народов. Эта последняя задача издавна была близка мне»2. Есть множество и других свидетельств подобного рода: «Я настоятельно опровергаю наличие какой-либо политической деятельности с моей стороны или со стороны других членов Экспедиции»3. Но диссертант обошел молчанием многочисленные свидетельства самого Николая Рериха. И это доказывает лишь одно: Росову не нужен правдивый образ мыслителя, которого интересовали исключительно культурные проекты.
Росов пытается подвергнуть ревизии цель Пакта Рериха – величайшего проекта ХХ столетия, который был направлен на защиту сокровищ мировой культуры во время военных конфликтов и в 1935 году подписан представителями 23 стран, а в 1954 году лег в основу гаагской «Межправительственной конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта». Об этом свидетельствуют и выступления участников последней конвенции, посвященной Пакту Рериха, которая проходила в Вашингтоне 17 ноября 1934 г.
Никто из современников Рериха не высказал сомнения в назначении Пакта, который преследовал исключительно мирные цели. Без каких-либо оснований, из чистого воздуха, Росов извлекает вывод: «Пакт Рериха – это звено в большой политике» (стр. 6) для создания сибирского государства. И далее: «Конвенция в Вашингтоне является лишь шагом на пути в будущее, она – часть Великого плана». О Рерихе написано много томов, и немало авторитетных специалистов относятся к нему без подобострастия, критически оценивая богатое наследие русского мыслителя. Но никто даже из прежних антисоветчиков не поднимался на эту «высоту» – пущей славы ради объявить Николая Рериха тайным заговорщиком против родной страны, горячую и искреннюю любовь к которой он доказывал неисчислимо часто на протяжении своей долгой и трудной жизни.
Всю жизнь Рериха окружали злобные нападки, вокруг его личности строились самые дикие и нелепые домыслы. Как бы ни был силен, он болезненно реагировал на это. Вот его собственные признания: «За сорок пять лет работы чего только не болтали завистники и злоумышленники. Мой покойный учитель Куинджи однажды сказал моему завистнику: “По злобе своей вы сделали его и всемогущим, и вездесущим”».
Что только не измышлялось! Шептали, что картин я сам вовсе не пишу, но заказываю их известным художникам. Писались абсолютные небылицы о наших путешествиях. Завистники, себе на радость, уже трижды меня похоронили, а [я] все-таки жив. Даже панихиды служили и некрологи писались хорошие.
Писали, что у меня карманы полны рубинов и жемчугов, которые я раздаю пригоршнями. Говорили, что от моего взгляда люди седеют. Утверждали, что я читаю все мысли, что мы завоевывали целые страны. И в сражениях пули отскакивали от нас…
…Теперь до меня дошли новые слухи. Некий негодяй распространяет клевету о том, что я никогда и не заботился о сохранении культурных сокровищ, что Пакт вовсе не мой. И как жалки те, неразумные, легко вовлекаемые в пучину зла слушатели, которые готовы принимать на веру каждый клеветнический вымысел.
И ведь мы не можем сказать, чтобы эти слушатели были просто какие-то безграмотные невежды. Плачевно видеть, что разрушители пробираются и на верхи. Как часто Вы даже не знаете, кто именно изобретает первоначально злобную нелепость, а затем какие-то неумудренные, как сороки, болтают ее»4 .
И наконец, вот авторитетное мнение видного российского ученого, многолетнего председателя Общества российско-индийской дружбы академика Евгения Челышева: «Я внимательно ознакомился с материалами по диссертации Росова. Выводы экспертных заключений о диссертации, сделанные ведущими научными сотрудниками Института российской истории РАН и Института русского языка им. В.В. Виноградова, а также заключение политологической экспертизы полностью подтвердили мое отношение к этой диссертации.
Утверждения о политической и военной направленности деятельности Н.К.Рериха, его монархических амбициях и антироссийских действиях не имеют в диссертации никаких доказательств, что и было отмечено в выводах экспертов. Но самое главное то, что эти утверждения диссертанта противоречат исторической правде, связанной с жизнью самого Н.К.Рериха.
Вся многогранная деятельность Николая Константиновича была посвящена Культуре и ее защите, науке и утверждению Истины. Его творчество проходило вне узких рамок политики. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с многочисленными очерками Н.К.Рериха, опубликованными в 20–30-х годах прошлого века, в которых изложены основные положения его концепции культуры. Николай Константинович, как и все великие мыслители, мечтал о светлом будущем человечества (“Новая Страна”), которое, по его глубокому убеждению, может наступить исключительно через осознание человечеством основ культуры и претворение их в свою повседневную жизнь, а не через авантюрные политические проекты, о которых говорится в диссертации Росова. Поэтому вышеуказанные выводы не соответствуют и искажают историческую правду».

 P.S. Несмотря на все изложенные факты, диссертация была защищена в Санкт-Петербургском университете. Впоследствии была одобрена на диссертационном совете Института истории Сибирского отделения РАН, на экспертном совете ВАК по истории. В ближайшем будущем, после одобрения ВАК, все сенсационные «открытия» Росова могут быть введены в научный оборот. Почему так случилось, мы расскажем в последующих выпусках.