В России две напасти: Внизу — власть тьмы, А наверху — тьма власти.
В.А.Гиляровский

Фарисейство и иезуитство, это не религия и не богословие, это — политика. Рано или поздно борцы за «чистоту» русского православия обязательно пробиваются к политическим вершинам. Кураев стал помощником депутата Госдумы последних двух созывов Н.В.Кривельской1 от фракции ЛДПР (которая обеспечивает в ЛДПР связи с МВД). По всей видимости, диакон стал проводником в высшую власть идей еще одного пламенного борца за идеалы Православия, Александра Дворкина, в прошлом эмигранта и работника «Радио Свобода», а ныне гражданина США и руководителя антисектантского центра при Миссионерском отделе Московской патриархии. Об этом знакомом Дворкинском «шпионском» почерке «Радио Свободы» верно заметил Валерий Никольский в статье «Шпиономания на религиозной ниве» (20.12.97). Он писал, что:
«5 декабря на рассмотрение депутатов Государственной думы предложено постановление по материалу депутата фракции ЛДПР Н.В.Кривельской “Информационное сообщение о религиозной экспансии на Дальнем Востоке южнокорейских религиозных организаций”, распространенному 31 октября 1997 г. Со ссылкой на экспертов Миссионерского отдела Московской патриархии… в “Информационном сообщении” высказывается нелепое и оскорбительное предположение о распространении китайцами “искусственно выведенных” венерических заболеваний, “вылечить которые с помощью отечественных лекарственных препаратов невозможно”. “Как выяснилось, у китайцев иной состав крови, и для них эта венерическая болезнь безопасна, то есть они являются только носителями и распространителями ее” — сообщает “либеральная демократка” Н.В.Кривельская. Хорошо еще, что депутаты были заняты обсуждением бюджета и не смогли изыскать время для исследования проблем кровосмешения русских проституток с гражданами Китая.

Между тем с 20 ноября в Государственной думе распространяется еще один “информационный материал”, прилагаемый к депутатскому запросу Правительству РФ от имени все той же Н.В.Кривельской, на этот раз об опасной деятельности в России религиозной организации “Свидетели Иеговы”. Ссылаясь на документы… а также на данные справочника “Новые религиозные организации в России деструктивного и оккультного характера” (опять же эксперты Миссионерского отдела)… (где) 83 организации внесены в “черный” список “деструктивных” во 2-м издании вышеупомянутого справочника, выпущенного Миссионерским отделом Московской патриархии при финансовой поддержке РАО “Газпром”. Имена составителей в этой книжке не обнаруживаются, но заслуживает внимания тот факт, что материалы и текстовые особенности справочника повторяются в брошюре “Псевдохристианские религиозные организации западной ориентации” (Москва, 1997), авторами которой обозначены В.В.Жириновский и Н.В.Кривельская. Причем православно-монархические “Ревнители истинного благочестия” (русские староверы. — Ред.) попали в раздел “Деструктивные религиозные организации западной ориентации”; среди сект оказались последователи учения Карлоса Кастанеды, нейролингвистического программирования (НЛП) и мануальной терапии “рейки”. В число “деструктивных” вошли бахаи… и мормоны, а также многие из более 600 российских центров развития личности: только в Москве таких 142, в Санкт-Петербурге — 110»2.

Чтобы найти истинных авторов и вдохновителей депутатского корпуса на борьбу с сектами, далеко ходить не надо. Их мы можем узнать, прочтя книгу «Введение в сектоведение» (Н.Новгород, 1998) Александра Дворкина, Центр которого и открыт при Миссионерском отделе московской патриархии, от которого депутаты получают вышеназванные «экспертизы». В данной книге крайне негативно и тенденциозно освещаются все те же современные «тоталитарные и деструктивные секты», что и в сборнике Н.Кривельской.

Может, мы возражаем против миссионерской деятельности главной Церкви страны или против обеспокоенности депутатов проникновением чуждых идеологий из-за рубежа, за которыми и не разберешь, предполагается там криминал или нет? Каждая организация (в том числе РПЦ) вправе стремиться занять более благоприятное положение по отношению к другим, тем более антимонопольного закона в данной области не существует. Во всяком случае подобная позиция вполне понятна. Еще более актуальны и оправданы действия правоохранительных органов, стремящихся бороться с нарушением законодательства. Но не понятно только одно: почему в лице Центра А.Дворкина из нескольких антисектантских или миссионерских организаций выбрана наиболее одиозная3, не гнушающаяся, как пишут истцы иска к Дворкину, очевидной ложью и фальсификацией, склоняющая к нарушению норм о свободе совести, берущая на вооружение методы работы тех западных антисектантских организаций, которые на том же Западе осуждены как общественностью, так и правительственными постановлениями. Айлин Баркер пишет:
«Порой депрограммисты4 действуют очень мягко, иногда их методы жестоки. “Отец” депрограммирования Тед Патрик с гордостью писал об отдельных наиболее жестких методах, которыми он пользовался: “Я твердо верю, что Господь помогает тем, кто сам себе помогает. Время от времени неплохо воспользоваться подручными средствами, вроде приемов карате, газа мейс, наручников”.

Кроме примеров физического насилия, описанных в книге Патрика, существует ряд вызывающих тревогу свидетельских показаний жертв “неудачных” попыток депрограммирования, данных под присягой в различных странах, включая и Великобританию. В показаниях говорится о физическом насилии, об угрозах под дулом пистолета и сексуальных домогательствах. Даже в тех случаях, когда присутствовали родители и физическое насилие не применялось, навязанное депрограммирование почти всегда вызывало у “жертвы” чувство страха, по крайней мере на ранних этапах…

В заключение Отчета правительству Нидерландов сказано: “Действия, ставящие своей целью принудительное отречение (депрограммирование) членов какого-либо объединения, мы считаем неоправданными и недопустимыми”. В 1986 году государственный секретарь Нидерландов по здравоохранению назвал депрограммирование “противоречащим основным правам и свободам человека”. Хилл в своем Отчете администрации Онтарио заявил, что “исследовать принудительное депрограммирование — отвратительное занятие”. В своей “Резолюции относительно депрограммирования” Национальный Совет Церквей Христа в Америке (организация, объединяющая 32 протестантских и православных церкви с общим числом членов более 40 млн. человек) объявил, что:
Управление НСЦХ считает свободу вероисповедания одним из драгоценнейших прав человечества, и это право нарушается похищением и продолжительными усилиями изменить религиозные убеждения человека принудительными методами. Похищение ради выкупа поистине отвратительно, но похищение с целью добиться отказа человека от своей веры не менее преступно…

Управление HCЦX отдает себе отчет в том, как тяжело переживают родители отказ детей от семейной веры, но, по нашему мнению, это не оправдывает похищения. Нам известно, что против религиозных групп выдвигаются обвинения в привлечении молодых людей принудительными методами, наркотиками, гипнозом, “промывкой мозгов” и т. д.

Если это так, то подобные действия должны преследоваться по закону, но пока все свидетельствует об обратном: силу применяют именно те, кто называет себя спасителями.

Можно также отметить, что многие бывшие члены НРД, в том числе и те, кто подвергся принудительному депрограммированию, выступают против таких действий, называя их бесполезными или даже вредными. Как уже было сказано, каждая попытка принудительного депрограммирования дает религиозным движениям довод в пользу того, что родителям не следует доверять и что с ними нельзя встречаться без “охраны”»5.

Дворкин так характеризует деятельность своего Центра:
«Пожалуй, самую высокую оценку мы получили от наших врагов, и самое большое наше достижение — это неиссякающий поток доносов, клеветнических выступлений в прессе, на радио и по телевидению, кулуарные интриги, в том числе и на самых высоких уровнях, проводимые представителями и агентами сект с целью добиться закрытия Центра и прекращения нашей деятельности… Подавляющее большинство наших собственных изданий и статей на данную тему, — говорит он далее перед своими единомышленниками о выпускаемых церковью пропагандистских материалах, — чрезвычайно агрессивно, непрофессионально, голословно, терминологически неразработанно… да и элементарно скучно»6.

Если это признаки Православия, его призыва к миру, любви и состраданию, то, надо заметить, наше понимание православия явно старомодно.

Благодаря Дворкину и Кураеву в обществе разжигается сектофобия, ненависть к тем, кто не принадлежит к традиционным религиям. Без разбора навешиваются ярлыки тоталитарных и деструктивных сект, что означает вообще-то бездоказательное обвинение в конкретных преступлениях. Диакон Кураев попытался, например, в своем понимании термина «секта» спрятаться за, мол, «богословскую» его трактовку. Но когда такие обвинения звучат с экранов телевидения, со страниц газет, журналов, книг, то оное трактуется с позиции закона не так, как «подразумевал» произносящий, а как это воспринималось слушателями, и, соответственно, — какой вред в связи с подобной деятельностью был нанесен обществу или тем, кого бездоказательно обвиняли.

О понятии «тоталитарные секты», которым столь активно спекулируют Кураев и Дворкин, протоиерей В.Федоров писал, что «оно, конечно, и не научное, и не богословское. Понятие “тоталитаризм” — довольно ясное, не требующее особых разъяснений. Но различать религиозные объединения по той мере, в которой элемент тоталитарности там культивируется, очень трудно. Не случайно противники этого понятия указывают на элементы тоталитаризма в практике церковной жизни различных конфессий, и в частности Православия. И практика монашества, в котором преданность Богу обусловливает послушание соответствующему церковному авторитету, и принципы послушания и смирения, которые важны даже для мирян, являются основаниями для подобных упреков. В практике некоторых общин эти принципы послушания культивируются гипертрофированно, и многими нецерковными людьми воспринимаются как признаки тоталитаризма. Строгая иерархичность Православия и Католичества отличается от церковно-административного устройства ряда протестантских деноминаций, что тоже служит порой основанием видеть в практике традиционных церковных структур элементы тоталитаризма.

С другой стороны, если общество идет по пути развития демократии, было бы странно для него поддерживать антидемократические структуры. Безусловно, многие секты, культы, движения, группы можно уличить в культивировании антидемократических принципов. Но, к сожалению, проснувшийся у многих православных интерес к монархическому государственному устройству тоже не служит делу торжества демократии в обществе. Поэтому строить сегодня полемику православных с представителями HPД (Новых Религиозных Движений. — Авт.) нужно грамотно и осторожно, подбирая выражения, чтобы не проецировать на других свои недостатки и проблемы. Кроме того, преодоление православными влияния НРД ни в коем случае не должно опираться на антидемократические процедуры, уподобляться методам, уже хорошо знакомым нам по нашему советскому тоталитарному прошлому, с опорой на власть и силовые структуры. Это было бы очевидным рецидивом тоталитаризма»7.

Ересь — это питающий источник существования богословия: тот же «Просветитель» Иосифа Волоцкого был написан исключительно против и в связи с ересью «жидовствующих»8. Определить, что такое ересь, составить каталоги ересей, это значит предусмотреть, чтобы ничто в религиозной сфере не ускользнуло от бдительного надзора, а любой поступок, любая позиция, если они не одобрены церковной властью, были осуждены. Нововведением нашего времени стала борьба не столько с идеями (считается, что у «еретиков» их либо нет, либо это чистой воды синкретизм или винегрет старых ересей), а с физическими носителями ереси — с так называемыми «сектами».

Есть мудрое правило древних: не желай (или не делай) другому того, чего не желаешь себе. Например, покровительствующий Центру Дворкина и эпистолярному творчеству Кураева епископ Бронницкий Тихон (Емельянов) высказал справедливые слова в адрес критиков Церкви:
«… Если человек хочет принести пользу Церкви, если он правильного устроения — он всех жалеет и не может так оскорблять других только за то, что они заблуждаются. Допустим, Патриархия заблуждается — проявите к ней любовь — и она исправится! Зачем же вы ее унижаете и обливаете грязью, если вы выше по устроению, — снизойдите к ней, проявите любовь: Христос преклонил Небеса и сошел даже до ада, чтобы спасти всех заблудших, вывести всех падших.

Помогите и вы Патриархии — не злобными статьями, а по-христиански. А когда злоба, жестокость, клевета, грязные слова какие-то употребляются, — сразу видно, что это не друзья Церкви, а ее противники»9.

Но почему же данным правильным призывам о «пользе» и «помощи» «заблуждающимся» не следуют сами служители церкви? Ведь вот не менее замечательные слова господина Дворкина на заграничных парламентских слушаниях в Германском Бундестаге в Бонне из его доклада «Сохранить завоеванную столь дорогой ценой свободу». После взывающих к справедливости и совести призывов епископа Тихона и зная методы антисектантской деятельности Дворкина, начинаешь задумываться.

«Для меня было очевидно, что самой главной составляющей свободы выбора, — заявляет перед западными демократами господин Дворкин, — является свобода информации. Если человек не получает полноты информации, он не может делать подлинно свободный выбор. Следовательно, чтобы сохранить завоеванную столь дорогой ценой свободу, мы должны обеспечивать людей скрываемой от них информацией, мы должны сделать явными для общественного мнения те факты о сектах, которые сами они разглашать не будут. Именно эта простая идея стала главным смыслом существования основанного мной Информационно-консультативного центра св. Иринея Лионского при Отделе религиозного образования и катехизации Московского Патриархата»10.

Не слишком ли однонаправленное понимание «правды» у епископа Тихона и господина Дворкина? Сладкое, как говорится, себе, а горькое — иноверным?
О деятельности Центра Дворкина можно заметить, что она похожа на дорожный каток: давится всё, что попадается на пути, нет здесь ни правых, ни виноватых, — все одинаково вредоносны и порочны. Подобная методика чем-то напоминает революционный пафос Льва Давидовича Троцкого — тот так же, как Дворкин, был неплохо образован, так же воспитан на западный манер, но это ему не мешало быть одержимым прямо-таки маниакальной кардинальностью в решении судеб людей, культуры и религии.

Вот как оценил такую деятельность Дворкина профессор литургического богословия, сын известного православного богослова Иоанна Мейендорфа, Павел И.Мейендорф:
«В 10-м номере журнала “Радонеж” опубликовано интервью Александра Дворкина по поводу екатеринбургского “аутодафе”11, в котором Дворкин также набрасывается на о. Кочеткова и его последователей, утверждая что о. Шмеман пришел бы в ужас от кочетковских “литургических экспериментов”… Свои заявления Дворкин подкрепляет ссылками на то, что он был учеником и духовным сыном Шмемана и Мейендорфа и писал свою докторскую диссертацию под руководством Мейендорфа. Зная обоих пастырей буквально со дня моего появления на свет, быв затем также учеником их и духовным сыном о. Александра в течение 25 лет, я никак не могу согласиться с заявлениями Дворкина… Ирония в том, что критики Кочеткова, включая Дворкина, используют ту самую сектантскую тактику, в которой обвиняют Кочеткова; ибо суть сектантства в признании себя единственно правым, а всех, кто смеет делать что-либо иначе, считать неправыми. Сектантство не допускает различия во взглядах, различия в подходах. Сектантство не терпит честного диалога, объявляя еретиком любого несогласного, сектантство пытается всех подчинить своей воле, отвергая любой намек на христианскую свободу. Сектантство, таким образом, гораздо ближе большевизму, чем христианству!

Если бы Шмеман и Мейендорф были живы, они призывали бы сегодня к честному диалогу в духе любви, снисхождения и взаимоуважения. Будучи глубоко озабочены судьбами Русской Церкви, они бы очень болезненно переживали использование своих имен в качестве этаких полемических дубин людьми, называющими себя их учениками»12.

Политический экспертно-аналитический Центр «Панорама» в книге «Национализм и ксенофобия» в главе «Проблема «Новых религий» также отмечает ксенофобские13 настроения, нагнетаемые в стране, отдельно выделяя деятельность Дворкина и пестуемых Кураевым депутатов и госслужащих:
«Часты ссылки на созданные на Западе, в первую очередь в США, теории “депрограммирования”, то есть устранения психотерапевтическими или медикаментозными средствами религиозной ориентации человека. В самих США суды не признают этих теорий, отказываются считать услуги “депрограмматоров” медицинскими (что существенно при их оплате по страховке). Более того, действия “депрограмматоров” по сути своей насильственны по отношению к “перепрограммируемому”; за что “депрограмматоры” неоднократно привлекались к суду, и, как минимум, один из этих деятелей был осужден на 7 лет лишения свободы именно за “депрограммирование”. Зато в России эта теория и практика пропагандируются Александром Дворкиным, специалистом по борьбе с “сектами”, создавшим для этой цели Информационно-консультативный центр Иринея Лионского под покровительством епископа Бронницкого Тихона (Емельянова), возглавляющего Издательский отдел патриархии. На материалы А.Дворкина и его Центра постоянно ссылаются авторы, пишущие о вредоносности “нетрадиционных религий”. В декабре 1996 года трое депутатов Думы (Нина Кривельская, ЛДПР, Светлана Найчукова и Татьяна Астраханкина, КПРФ) даже предлагали выделить государственное финансирование на деятельность “депрограмматоров” в России14.

Но если политики или общественные деятели могут себе позволить ссылаться на недоказанные научные факты, то этого не должны были бы делать государственные учреждения. Но бытовые слухи о “новых религиях” распространяются и среди государственных чиновников, причем относятся последние к таким слухам весьма некритично. Например, в справке МВД, представленной в Думу 26 октября 1996 года, говорилось: “Церковь Сайентологии является одной из разновидностей сатанинских сект, имеющих явно криминогенную направленность, и активно применяющей психотропные вещества в целях получения управляемого типа личности у своих адептов (рядовых членов)”. Трудно сказать, при чем тут сатанизм, если рассуждать со светской точки зрения. (Некомпетентность экспертов МВД проявилась в этом документе не единожды. Например, в нем к “иностранным конфессиям” причислена и Истинно-православная церковь.)

Такие оплошности чиновников отнюдь не единичны. Министерство здравоохранения 12 марта 1996 года заключило соглашение с Московской патриархией о сотрудничестве в деле “реабилитации” пострадавших от деятельности “тоталитарных сект”. Разумеется, такая реабилитация бывает нужна, но не только применительно к каким-то новым конфессиям, вредное действие на психику вполне возможно и в рамках конфессий “традиционных”. Сотрудничество же с одной из них на уровне правительства в данном случае означает прямую дискриминацию других. Что и проявилось в инструкции министра здравоохранения Александра Царегородцева, разосланной в августе 1996 года и предписывающей использовать для этой самой “реабилитации” православные храмы. (Кстати, в этой инструкции говорилось о 6 тысячах сект, что примерно соответствовало числу неправославных религиозных общин в России на начало 1996 года.)

Возможно, особый ксенофобский уклон в деятельности Минздрава объясняется тем, что в то время пост главного специалиста Отдела законодательства и связи с общественными организациями министерства занимал психиатр Николай Филимонов, в прошлом один из активистов “Памяти”, а ныне радикальный деятель в Союзе православных братств и директор принадлежащей патриархии московской больницы святителя Алексия.

Уровень возможной “реабилитации” внушает серьезные опасения. В Ярославле, например, областной прокурор вынес предупреждение протестантским общинам, основанное на заключении психиатров. Местные психиатры на основании некой видеозаписи (!) обвинили протестантов в том, что они “психически заражают друг друга на расстоянии”15»16.

Закончим на время повествование об антисектантской деятельности Дворкина и Кураева, приведя полностью статью из независимого светского источника «Экспресс-Хроники» от 12 октября 98 г. (хотя и не со всеми положениями ее мы согласны, особенно спорен тезис о достоинстве примитивизации вероучений):
«После крушения в России коммунистической идеологии православная церковь, как ни странно, не стала заниматься массовым обращением бывших атеистов в свою веру. Видимо, пастыри посчитали, что заблудшие овцы сами найдут правильную дорогу. В результате религиозные идеи в народ понесли совсем другие проповедники. Пропагандистские книжки многочисленных сект написаны простым языком и красиво иллюстрированы. Предлагаемые в них вероучения просты по сути и не требуют долгих размышлений над смыслом догм. Что же пытается им противопоставить Русская православная церковь? 6 октября издательство Московской патриархии устроило презентацию нового православного журнала “Прозрение”. Он, как заявил представлявший издание заместитель главного редактора Александр Дворкин, как раз и представляет собой православный ответ сектантству. Журнал издается информационно-консультативным центром священномученика Иринея епископа Лионского при помощи новосибирского центра св. Александра Невского и тверского центра св. Марка Эфесского. Председатель редколлегии “Прозрения” — епископ Бронницкий Преосвященнейший Тихон. Задача нового журнала, заявили на презентации А.Дворкин и епископ Тихон, состоит не только в проповеди православия, но и в распространении правдивой информации о сектах и непривлекательных аспектах их деятельности, с тем чтобы просвещенные люди отвернулись от суеверий и обратились к Христу. Благое намерение редакции уже осуществилось в издании первого номера “Прозрения”, посвященного “Обществу сознания Кришны”. Опубликованных в нем разоблачений достаточно, чтобы отвратить от кришнаитов поверившего всему написанному читателя. Но нельзя не заметить, что все они носят тот же характер, что и доводы рядовой советской учительницы на посвященном борьбе с религией классном часе. Того же плана были и прозвучавшие на презентации комментарии. Вместо разъяснения преимуществ православного отношения к проблемам бытия перед сектантским, издатели нового журнала предпочли говорить о “спланированной из-за рубежа духовной диверсии”. И не только духовной. А.Дворкин, в частности, открыл глаза журналистам на истинное предназначение раздаваемых на улицах в рекламных целях конфет. По его сведениям, конфеты на самом деле служат для причащения человечества по обряду секты мунитов, для чего в их начинку были примешаны кровь и сперма главы секты Сан Сен Муна. Остается непонятным только одно: в чем состоит православность нового издания? С тем же успехом с сектами могла бы бороться и газета “Правда” в рубрике “Их нравы”. Это подтверждает и фраза, ненароком брошенная епископом Тихоном. Вредное воздействие сект на души людские Его Преосвященство видит в том, что “этим людям невозможно возвратиться к полезной общественно-политической деятельности”. Вполне мирской и вполне советский аргумент из уст православного иерарха»17.

Главным уроком истории, как говорят, является то, что из истории не извлекают уроков. Но если для господина Дворкина травля и издевательства над слабыми являются ремеслом (особенно это касается индуистских движений, суть которых выражает евангельская заповедь «непротивление злу насилием»), то для епископа Тихона, представляющего Церковь на поприще просвещения и книгоиздания, поддержка деятельности Дворкина вызывает удивление.

В начале второго века от Р.Х. Плиний, будучи легатом императора Траяна, писал последнему о малоизвестной и преследуемой тогда секте христиан, мучаясь, очевидно, теми же антисектантскими вопросами, что и через почти две тысячи лет не дают покоя руководителю Центра Иринея Лионского:
«Я никогда не участвовал в изысканиях о христианах; поэтому я не знаю, что и в какой мере подлежит наказанию или расследованию. Я немало колебался, надо ли делать какие-либо возрастные различия, или даже самые молодые ни в чем не отличаются от взрослых, дается ли снисхождение покаявшимся, или же тому, кто когда-либо был христианином, нельзя давать спуску; наказывается ли сама принадлежность к секте (имени), даже если нет налицо преступления, или же только преступления, связанные с именем (христианина).

Пока что я по отношению к лицам, о которых мне доносили как о христианах, действовал следующим образом. Я спрашивал их: христиане ли они? Сознавшихся я допрашивал второй и третий раз, угрожая казнью; упорствующих я велел вести на казнь. Ибо я не сомневался, что, каков бы ни был характер того, в чем они признавались, во всяком случае, упорство и непреклонное упрямство должно быть наказано… Мне был представлен анонимный донос, содержащий много имен… Я счел необходимым допросить двух рабынь, которые, как говорили, прислуживали [им], [чтобы узнать], что здесь истинно. Я не обнаружил ничего, кроме низкого, грубого суеверия…»

Император Траян ответил Плинию, что тот поступает правильно, что те, «кто станет отрицать, что он (обвиняемый) христианин, и докажет это делом, то есть молитвой нашим богам», то такие должны получить прощение. Но «доносы, поданные без подписи, не должны иметь места ни в каком уголовном деле. Это очень дурной пример и не в духе нашего века»18.

Именно — «доносы… не в духе нашего времени» — ответил «языческий» император почти две тысячи лет назад. Почему же в РПЦ аналогичные доносы оказываются в цене? Почему в церкви не находит нравственной отповеди книга-донос Кураева «Оккультизм в Православии», представляющая широкой читательской аудитории, а заодно и церковному начальству пофамильно (!) многих руководителей церковных учреждений за их отличный от Кураева мировоззренческий взгляд в самом неприглядном, если не порочащем репутацию, свете? Почему динамично подаваемые измышления господина Дворкина, которые подобны жанру современных детективов и низкопробной фантастики и над которыми смеется вся пресса, почему вся эта волна разнузданных доносов поддерживается и получает одобрение в лице православной церкви, славящейся здоровым консерватизмом и дoлжной быть примером в осторожности нравственных оценок и в опасении поспешности оговора невиновных? Почему, наконец, церковь попустительствует низкосортному «религиоведению» диакона Кураева, сводящемуся к фактическим доносам, то есть к искажению действительных исторических фактов и извращению, а иногда и прямой фальсификации препарируемых им духовных учений и религиозных доктрин? Неужели две тысячи лет назад языческие императоры Рима имели более высокие нравственные критерии, нежели современные отцы церкви?

Декорации истории меняются, а природа человеческая, как видим, остается прежней.