Ю.Ю.Будникова

В последнее время в судьбе философского рериховского наследия мы наблюдаем картину, характерную в целом для многих явлений духовного порядка: наряду с пониманием нужности и величия творчества всех членов этой семьи усиливается борьба против знаний, переданных через Рерихов Учителями Востока. Причем сам Н.К.Рерих проделал огромную культурологическую работу, чтобы доказать, что Учение Махатм не является чем-то внешним и чуждым русской культуре – напротив, веками именно на этих универсальных представлениях, символах, моделях строилась духовная жизнь наших предков. Космологические знания Гималайских Братьев были призваны стать основой нового миропонимания, то есть они должны были оплодотворить и обогатить те три сферы человеческой деятельности, которые в совокупности и создают человека как особый, потенциально более развитый вид в сравнении с другими обитателями планеты. Эти сферы суть: наука, религия, искусство.
Методы противодействия распространению новых знаний становятся все изощреннее. Если раньше это было прерогативой идеологического отдела ЦК КПСС и уделом журналистов, то нынче борьба ведется представителями (и через представителей) трех вышеназванных сфер. И главная ставка сегодня делается на науку. Можно понять, почему это так. В современных условиях демократизации общества в массовом сознании присутствует представление о том, что вот, дескать, наука, которая все изучила и много знала, в условиях политической несвободы не могла открыто говорить о многих идеологически «запретных» вещах.
А теперь, наконец-то, «можно все», и исследователи, имея доступ ко всем источникам, наконец-то расскажут нам правду-истину: «им там, сверху, виднее». Естественным уважением и некритическим отношением к науке, которое живет в среднем образованном человеке (слово «доктор» всегда имело магическое воздействие на простые души в России), пользуются те, кому нужно внедрить в массовое сознание свой мировоззренческий яд.
У меня почти не вызывает сомнения, что появившаяся в издательстве СПбГУ книга А.И.Андреева является заказной.
К сожалению, мы имеем здесь дело не с объективным научным исследованием, а с целенаправленным шельмованием влиятельных фигур мирового масштаба, имеющим идеологическую подоплеку. Печально то, что в это дело ввязался Петербургский университет, способствовавший 10 лет назад в лице своих тогдашних просвещенных руководителей созданию в родном городе Рерихов мемориального Музея и исследовательского Института, носящего их имя.
В данном предположении убеждает тот факт, что в работе, написанной доктором исторических наук, отсутствуют научный стиль, корректность в анализе материала и элементарная чистоплотность, не позволяющая ученому заниматься выдумками и подтасовками, порочащими личности, которые уже не в состоянии сами защитить свою честь. Терминология и интонации книги Андреева не имеют ничего общего с научной объективностью. Личное озлобление и обида на более удачливых коллег вопиют с каждой страницы.
Цели науки стремительно размываются, из нее пытаются сделать оружие в борьбе личных воль, амбиций, карьер. И если мы не будем видеть этих первичных мотивов за нагромождением фактов, которыми нас забрасывают подобные ученые мужи, то мы, конечно, рискуем стать жертвами навязываемых ими установок. Исследователи, якобы с «праведным гневом» усматривающие в действиях и словах Рерихов что-то крамольное, по сути, жестко и бесцеремонно навязывают читателю собственное мировоззрение и психологию. Перед нами – классический вульгарный материализм, который всегда отличался агрессивностью, развязностью полемики и топорностью действий; все «неопровержимые доказательства» автора – лишь повод прокричать о собственном неприятии духовных истин.
По замечанию магистра кафедры религиоведения СПбГУ В.П.Чернеевского, Андреев не имеет ни малейшего представления о мистическом мировосприятии, – правда, в этом он опоздал лет на сто и идет по пути первых английских антропологов типа Фрезера или Тайлора, увлеченно опровергая ему неведомое.
Андреев ссылается на двух отечественных востоковедов, раскритиковавших знания Блаватской в некоторых вопросах. Но, во-первых, современные российские востоковеды, не имеющие духовной преемственности у Учителей-носителей того знания, которое они изучают с внешней стороны, никак не могут быть авторитетами в сокровенном знании Востока; во-вторых, для объективности можно узнать мнение и каких-нибудь альтернативных исследователей. Например, Дэвида Райгла, автора статьи «Теософия в Тибете – учения школы Джонангпа», где на обширном фактическом материале ученый проводит параллели с текстами Блаватской, письмами Махатм и учением Калачакры. Или знаменитого У.И.Эванса-Вентса, писавшего в предисловии к своему переводу «Тибетской книги мертвых»: «Покойный лама Кази Дэва Самдуп полагал, что, несмотря на недоброжелательную критику трудов Е.П. Блаватской, у этого автора имеются бесспорные доказательства того, что она хорошо была знакома с высочайшим ламаистским учением, для чего ей потребовалось получить посвящение»[1].
В устах Андреева чрезвычайно неодобрительно звучат слова «розенкрейцеры», «теософия», «мистика», «масонство», означающие явления, которые на протяжении веков были дрожжами европейской культуры; эти слова для Андреева – инструменты манипуляции сознанием. Однако не станем забывать, что лучшие люди России (вроде М.И.Кутузова или Н.А.Римского-Корсакова) были масонами, теософские идеи стимулировали творчество У.Б.Йитса, Джеймса Джойса, А.Скрябина, А.Белого, М.Волошина, В.Кандинского, а мистики Г.Гурджиев и П.Успенский, например, повлияли на взгляды Б.Шоу и других известных европейских писателей середины ХХ века. Так что не следует произносить эти слова с такой интонацией, как будто речь идет о чем-то скандальном. Сам по себе тот факт, что ученый оставляет за пределами научного анализа огромный пласт европейской культуры, свидетельствует о дефективности его исследования.
Тенденциозность в выборе «достойного» и «не достойного» внимания материала присутствует в книге «Гималайское Братство» на каждой странице. «Совершенно объективный» наш исследователь, например, с удовольствием цитирует обвинения Ходжсона в адрес основательницы Теософского общества, но почему-то умалчивает о том факте, что через определенный срок Общество психических исследований, нанявшее Ходжсона, публично объявило о своих ошибках в отношении Блаватской. Андреев делает из Е.И.Рерих какого-то умственного инвалида, но не приводит наверняка известный ему факт, что уже в шестилетнем возрасте Елена Ивановна умела читать на трех языках, обладала феноменальной памятью, могла с первого раза запомнить прочитанное стихотворение, окончила гимназию с золотой медалью и многое другое. Нам подбрасывают информацию, что отец Н.К.Рериха К.Ф.Рерих умер в клинике для душевнобольных. (То, что помутнение рассудка наступило лишь в последние месяцы жизни в результате тяжелой болезни почек – об этом Андреев умалчивает. Такая же беда случилась, между прочим, с Михаилом Булгаковым, умершим от склероза почек. Мы что – на основании этого должны признать литературное наследие великого писателя «бредом сумасшедшего»?) Напрасно мы будем искать у Андреева сведения об энергии Константина Федоровича Рериха, одного из 25 первых нотариусов России, объединившего вокруг себя многих петербургских ученых, одного из основателей общества им. Т.Шевченко и т.д. Верхом же нравственной нечистоплотности является абсолютно не относящееся к теме исследования заявление Андреева, сделанное, как всегда, походя («а, кстати…»), о том, что у Елены Петровны Блаватской был незаконнорожденный сын, умерший в детстве. Это – еще одна старинная сплетня, которую передают «из уст в уста» те, кто не может отказать себе в удовольствии порыться в скандальных подробностях. Между тем, в книге Мэри Нэф «Личные мемуары Е.П.Блаватской» мы обнаружим сведение о медицинском свидетельстве, хранящемся в архиве Теософского общества в Адьяре, согласно которому г-жа Блаватская не могла иметь детей ввиду врожденного порока матки. Андреев не мог этого не знать, так как на исследование М.Неф он неоднократно ссылается в своей книге. О какой научности после этого можно говорить?!
Почему-то именно среди историков многие не считают нужным быть не только грамотным текстологом, но и философом, обладать духовным опытом для построения своих выводов. Яркий пример – использование понятия «миф». Для Андреева, как и многих других позитивистов, взращенных в лоне марксистско-ленинской науки, это слово означает выдумку, то, чего нет на свете. И ни Бердяев с Лосевым, ни Барт с Элиаде, ни Пятигорский с Голосовкером и многие другие, объяснявшие, что
миф – это способ описания и постижения действительности, что это знаковая система для многомерных явлений и понятий, – им не указ. Они не разумеют, что, в сущности, любое высказывание – это миф, любое утверждение – миф. Что есть два основных типа мифов, составляющих содержание человеческой культуры. Более ранний тип – религиозный, более поздний – научный миф. Евангелие – это христианский миф, а дарвиновская теория или теория относительности – это миф научный. И в этом смысле миф о Шамбале, миф о Гималайском Братстве – это не «хорошо» и не «плохо», это просто есть, и каждый может это воспринять соответственно своему потенциалу – интеллектуальному, душевному, духовному. «Каждая Истина должна быть уявлена в ее относительности, когда она оявлена малому сознанию. Совершенно лживой Легенды не существует. Каждая версия уявляет новое развитие или детали Основной Истины»[2]. Это – система условных обозначений, более или менее удачно и адекватно отражающих, символизирующих действительность, которая нами воспринимается с помощью различных чувств (не забудем, что в древнеиндийской, а затем в буддийской философии ум – это тоже один из органов восприятия). Сердце в буддизме, кстати, – синоним сознания, и почему насмешило господина Андреева утверждение Елены Ивановны Рерих, что «мысли рождаются в сердце», – понять трудно. Существует также различие между мифами по степени охвата действительности. Например, некоторые положения книги «Гималайское Братство» – это миф, имеющий отношение только к такому аспекту действительности, как сознание данного конкретного индивидуума – ее автора, в то время как миф о Небесном Иерусалиме, например, имеет отношение к сознанию и судьбам миллионов людей на протяжении тысячелетий.
На протяжении всей книги Андреев пытается продемонстрировать бесполезность рериховской пропаганды Красоты и Знания, видя в этом либо наивность интеллигента, либо тактику карьериста и интригана. На самом же деле неспособность историка понять цель рериховских действий свидетельствует об очевидном: у Андреева (как, к сожалению, и у многих других подобных резонеров) – мироощущение обывателя.
Старая тактика гасителей сознания – делать из посланцев Света черта с рогами, которым пугают младенцев. Этим занимались на протяжении столетий, если не тысячелетий. Сегодня, как и в эпоху инквизиции, таким подвижникам, как Рерихи, требуется не только добрая воля, но и готовность к самопожертвованию, к клевете и поруганию. Андреев с воодушевлением пытается погасить источник Света, мотивируя свои буденовские налеты тем, что ему не нравятся не очень умные, экзальтированные последователи Рерихов, – следовательно, от их учения больше вреда, чем пользы. Однако давайте вспомним, что веками творили те, кто называли себя последователями Христа. Если следовать логике Андреева, то имя Иисуса надо было бы первым вычеркнуть из анналов человеческой культуры.
Становится модным инкриминировать Е.П.Блаватской то, что ее труды якобы инспирировали создание нацистской теории, а Рерихи предлагали советскому руководству идеологическую модель, которая впоследствии нашла воплощение в сталинском тоталитаризме. Но на самом деле и нацизм, и коммунизм – это выхолощенные и извращенные объективации высокого идеала создания совершенного человека и совершенного общества. Как гитлеровцы повернули в противоположную сторону древний солярный символ свастику, так они переставили с ног на голову Учение, данное современному человечеству Иерархией Света. Меньшее их не удовлетворяло и не интересовало. Армагеддон так Армагеддон! Нацистская идеология в той ее части, которая касается происхождения арийцев, их миссии создания будущей цивилизации сверхлюдей под руководством мудрецов, обладающих сверхспособностями и т. д., – действительно похожа на Тайную доктрину, точнее, списана с нее, вот только внимательный взгляд подмечает, что знаки там изменены с плюса на минус. Это как в старые добрые времена: сатанисты тоже ведь имели культ, алтарь, служили мессы и т.п., вот только все было зазеркалено и векторы сменены. Но ведь это и является целью! Тьма всегда подражает Свету, при этом стремясь скомпрометировать истину. Главный признак того, что мы имеем дело с подлинным источником Света, в том и состоит, что его неизбежно пытаются шельмовать, дискредитировать, вывернуть наизнанку. То же самое мы видим в эпоху коммунистической идеологии. Мне уже приходилось писать о том, что к 1930-м годам в СССР была создана полная копия иерархической структуры, из которой, однако, была элиминирована сакральность. Н.А.Бердяев в работе «Новое средневековье» отмечал, что тоталитаризм возникает тогда, когда утрачивается сакральное обоснование идеологии. Но, заменяя внутренние, органичные отношения внешними, он всё же нуждается в господствующей идее, которая переформулирует жизненные социальные ситуации, придавая им характерные черты мифа. Наша страна в свое время отвергла духовную помощь Махатм и предложение строить новый Храм, вознамерившись создать суррогат храма со всеми внешними атрибутами: Отец («Отец народов» и еще больший старейшина – «дедушка Ленин»), главный жрец (Генеральный секретарь), соборы (съезды КПСС), священные формулы (лозунги) и Писания (собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма), борцы и мученики за веру, жития святых (книжки для школьников вроде «Щорс» или «Бауман»), иконостас (портреты членов Политбюро), единая вера, чаяния светлого будущего и т.п. В общем-то, вместо возможности движения к высшему знанию получили то, что писатель В.Н.Иванов в своей книге «Мы на Западе и на Востоке» (Харбин, 1926) прекрасно определил как «коммунистическое шаманство». Везде одно и то же, как видим. Подлинная Община, заповеданная еще Буддой и Христом, была подменена ее симулякром. Не вина Великих Учителей, что советские узурпаторы власти, вынесенные на гребень народным движением и народными поисками новой жизни, в основе своей имеющими многовековые православные идеалы, подлинную Общину и Храм заменили тюрьмой и кумирней. Но внешне, как мы уже отметили, большевики тоже подражали моделям Света и правды. А иначе было нельзя, иначе никого не обмануть.
Основная цель книги Андреева – доказать, что никаких Высших Руководителей у Рерихов, у Блаватской, – вообще, у нашей Земли нет и быть не может. – Вечное требование наглядности, чудес и желание «вложить персты в рану, дабы уверовать»!
Но всё это аргументы на уровне «пощупать и понюхать». Мы же имеем дело со знаниями, с мыслью, прежде всего, с идеями, которые «движут миром», а оттого присутствие высших сил мы должны искать на уровне как феноменальном, так и ноуменальном. Для внимательного разума изучение жизненного пути Рерихов, чтение их записей раскроет постоянное наличие как бы двух воль, что особенно явственно проявляется в ситуации начала 1920-х годов. Рерихи не приемлют большевиков, осуждают их методы, как почти вся культурная элита России начала ХХ века, и, тем не менее, едут в СССР сотрудничать с коммунистами, пытаясь спасти Россию. Значит, или существовал более высокий и масштабнее смотрящий Разум, который строил поверх обид и настроений момента, или и Рерихи, а еще раньше Блаватская страдали раздвоением личности, – однако таким странным, что их «бессознательная», «больная» часть была гораздо мудрее их внешнего «Я». На деле же мы наблюдаем постепенное слияние двух воль, «дорастание» Блаватской и Рерихов до уровня тех задач и перспектив, которые открывали перед ними их Руководители. Наши великие соотечественники кажутся кому-то не заслуживающими достаточного доверия оттого, что они часто меняли свою терминологию, планы, формы работы. Но ведь это и есть процесс роста, процесс духовной эволюции, который они совершили сознательно и добровольно, по любви и тяге к духовной стороне жизни (Андреев сам невзначай проговаривается, что Елена Ивановна любила читать священные тексты, Библию и др.).
Совершенно очевидно, что Андреев не является специалистом в той области, в которую он так смело вторгся с критикой. Историк использует для описания оккультных явлений термины морально устаревшие, скомпрометировавшие себя неверным или сознательно уничижительным употреблением, не объясняет сути сложных для бытового сознания утверждений, делая из них грубую карикатуру. Он сознательно постоянно использует понятия «контактеры», «медиум», «спиритизм», имеющие иностранные корни, что не позволяет передать сущностные нюансы. И Блаватская, и Рерихи часто пользовались такими заимствованиями, поскольку действовали в основном в англоязычной среде, в которой слова эти были «на слуху». Однако Андреев намеренно играет этими понятиями, получившими за прошлый век отрицательный смысл либо специфическое, более узкое значение по сравнению со временами столетней и больше давности. Ученый использует образовавшуюся двусмысленность, чтобы создать негативный эффект в сознании современного читателя, заведомо зная, какую реакцию вызовет тот или иной термин. Между тем современным исследователям, описывающим феномен семьи Рерихов, правильнее пользоваться историческими русскими терминами, которые более решительно разводят явления, смешать которые – цель Андреева. В случае с Рерихами, с Еленой Ивановной прежде всего, мы имеем дело с тем, что традиционно называется духовидением, – от выражения «духом видеть». Было еще понятие восхищение духа, которое принципиально отличалось от состояния, когда духом человека овладевали низшие силы. Духовидцами были сотни известных личностей, сыгравших, как и Рерихи, большую роль в формировании нравственных идеалов своей эпохи и тоже не раз оклеветанных. Франциск Ассизский, Екатерина Сиенская, Тереза Авильская, св. Гертруда, Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Александр Свирский – лишь наиболее известные из них, не только познавшие высшую реальность, но и повлиявшие на политическую или на социальную ситуацию своего времени. По классификации Андреева, их всех надо записывать в «контактеры», раз у них были контакты с иными формами бытия и сознания. Между тем, сознательные служение Высшим силам и подчинение своей воли их воле – отличительная особенность святых. Почему у Рерихов или Блаватской подобная самоотдача расценивается в качестве медицинского диагноза – непонятно.
Профессиональный историк Андреев, развивает в своей книге тему, которая должна была бы обсуждаться специалистами совсем из другой области: страдала ли Елена Ивановна Рерих психическими расстройствами? Уже сам по себе факт, что университетское издательство тиражирует безапелляционные выводы ученого из гуманитарной сферы о явлениях, которые он никогда не изучал как специалист-теоретик или практик, – нонсенс! Андреев прочел всего одну книгу-справочник по психиатрии и поставил человеку диагноз заочно, сто лет спустя. Я не говорю уже о том, что постановка кем-либо медицинского диагноза и обнародование его без медицинской экспертизы, проведенной комиссией специалистов, – это дело подсудное, это юридически обоснованный повод подать на автора в суд за клевету. Откуда «ветер дует» – понятно. Андреев почерпнул эту идею у такого же «специалиста» в области медицины, как и он сам, – диакона А.Кураева, пустившего в оборот «утку», будто бы Е.И.Рерих страдала эпилепсией и все ее знания и мистический опыт – это галлюцинации.
Основным источником сведений об «эпилепсии» Елены Ивановны является письмо доктора А.Ф.Яловенко в МИД СССР, впервые обнародованное журналистом Олегом Шишкиным. По утверждению последнего, оно хранится в Архиве внешней политики РФ, но это – факт, сам по себе требующий проверки, так как Шишкин скомпрометировал себя фальсификацией документов о Рерихах. Тем не менее, процитируем выдержки из письма: «Часто мне приходит на мысль, не зачислили ли меня в семейство Н.К.Рериха, которого, я слышал, обвиняют в каком-то мистицизме… Одно я знаю, что Н.К.Рерих был верующим человеком и что-то искал в этой области. Но чтобы он был противник современной идеологии своей Родины, я никогда от него не слышал. Что касается госпожи Рерих, то я должен сказать, что она больной человек. Она больна нервной болезнью, которая называется эпилептическая аура. Лица, страдающие этой болезнью, часто слышат какой-то невидимый голос и видят какие-то предметы. Зная его глубокую привязанность, вернее, любовь к своей жене и благодаря его мягкосердию, он часто подпадал под ее влияние и даже иногда верил в ее сверхъестественные способности. Я часто говорил ему о болезни Елены Ивановны, но он как-то холодно относился к моим познаниям в этой области. Но когда я дал ему книгу, то он попросил сделать выписки, в то же время просил не говорить об этой болезни Е.И.»[3].
Обратим внимание на два обстоятельства: во-первых, у «доктора» Яловенко за плечами была одна только школа ротных фельдшеров, что сказывается и в его «профессиональном» языке: побочный признак заболевания он называет «болезнью» (это примерно то же самое, что сказать: «она больна головокружением»); во-вторых, свет на природу его «признания» проливают обстоятельства, изложенные в статье В.А.Росова «Кашгарский доктор А.Ф.Яловенко»[4]. Этот человек, измученный к 1952 году ожиданием ответа от советских властей в связи с отчаянным желанием вернуться на Родину, пытался откреститься от «компрометирующих», с точки зрения этих властей, знакомств с Рерихами, особенно с Е.И.Рерих. И ротный фельдшер объявляет ее больной, – как это делали тысячи советских медиков, прятавших противников режима в психушках. Однако своей цели Яловенко не достиг – ходатайство было отклонено.
Что же послужило врачу, лечившему Елену Ивановну от заболеваний сердечно-сосудистой системы, поводом увидеть сходство ее состояний с «эпилепторной аурой»? – Дело в тех особых состояниях организма Елены Ивановны, когда мощнейшие тонкие энергии, проходящие через него, могут вызвать в физическом теле конвульсии, судороги, потерю чувствительности мышечных тканей и некоторые другие явления параллельно с состоянием высшего духовного блаженства и озарения.
В старину это называлось «Бог посетил», и те, кто читал агиографическую литературу, знают, что такие явления наблюдались у многих святых. Слишком разными по физическим свойствам были процессы, протекающие в теле, и высокие энергии – результат работы духа. Много таких случаев в биографии Екатерины Сиенской, которая, к примеру, совершенно лишалась чувств в божественном экстазе. У врачей-специалистов есть простое средство отличить клиническую эпилепсию от эпилепсии «мнимой», кажущейся. Это – постепенная деградация эпилептоидной личности, проявляющаяся в потере трудоспособности, в неспособности к большим и продолжительным умственным нагрузкам. А что мы имеем в случае с Еленой Ивановной (по версии Андреева, страдавшей эпилепсией с детства)? В свои 70 лет она проводила за письменным столом по 10–14 часов в сутки, ведя переписку с десятками обществ и индивидуальных корреспондентов, продолжая писать дневники и научные статьи, которые с тех пор издаются и переиздаются по всему миру. «Неувязочка получается», – скажет вам любой специалист, когда вы обрисуете ему подобную трудоспособность. Перепутать галлюцинаторный бред с научными знаниями могут только чудовищно невежественные люди...
Андреев в своей книге «ставит под сомнение» все, что пишут и говорят Блаватская и Рерихи. Но нигде не приводит серьезных контраргументов. Вообще, для жанра научной работы Андреев злоупотребляет выражениями «слабо верится», «кажется», «то есть, она, очевидно, хотела сказать, что…» и т. п. – Да если бы хотела, прямо так и сказала бы! Зачем человеку вкладывать в уста то, что он сам не говорил?! Если бы в исторической науке практиковались юридические критерии признания чего-либо доказанным или недоказанным, то, с точки зрения судебной практики, оценивающей сумму улик и свидетельств, следовало бы констатировать, что ни одного неопровержимого доказательства существования или несуществования Гималайского Братства в тексте Андреева нет. Его книга – сплошные эмоции, субъективные выводы и неграмотные логические конструкции, когда от одной посылки силлогизма перепрыгивают сразу к желаемому выводу. «Чисто научные» выводы Андреева о том, кто такие Рерихи, Махатмы, что двигало Блаватской и т. д. – все абсолютно сделаны по модусу «можно предположить», «можно сделать вывод». Ничего точного. Аргументация на уровне ситуации, когда обвинитель делает заявление о виновности подозреваемого на том основании, что он находился рядом с местом преступления в момент его совершения. По такому принципу построено, например, рассуждение, что Рерих предлагал себя в качестве шпиона советскому правительству перед путешествием в Тибет. Сохранилась стенограмма беседы Рериха с помощником полпреда СССР Астаховым в Париже. Два советских исследователя в семидесятые годы попали в архив и читали стенограмму, а затем сообщили в своей публикации, что художник обещал передавать в СССР «все материалы» в случае взаимодействия. Андреев не сомневается, что под «материалами» подразумевается шпионаж за англичанами в Тибете. Конечно, что еще ценного может собрать художник и ученый! Для любого юриста выводам Андреева – грош цена. И так во всем. Человек искренне или намеренно заблуждается, толкуя слова Блаватской, Махатм, Рерихов, чтобы потом их же уличить в противоречиях. Раз Махатмы, по словам Елены Петровны, не обременены «гнетом плотского человека», – значит, у них нет физического тела. Но при этом они – «люди большой святости». А у людей тела есть. Всё. Андреев встает в тупик и обвиняет Блаватскую в грубой лжи. То, что они просто подчинили свою плоть высшим проявлениям Духа, в голову нашему ученому не приходит. Так же понимает Андреев фразу Учителя Мории о том, что для Рерихов длительное время он «будет невидимым». Значит, он есть «астральный дух», а не просто находится далеко от своих учеников. А потом вдруг Рерихи пишут, что встречаются с Учителем. Значит, он «материализовался». А потом опять дематериализовался, раз Елена Ивановна с ним телепатически общается. И т.п. Если побольше читать литературы по духовным практикам, подобные вопросы не станут загонять в такой глубокий умственный тупик. А что Андреев не слишком поднаторел в чтении подобных книг, доказывает то, что он допускает в своем тексте грубые неточности, на которых, однако, он все время старается подловить Блаватскую. Она, видите ли, не так написала на, в сущности, незнакомом для нее языке, пару индуистских и буддийских терминов! Отсюда сразу вывод: ни с какими Махатмами она не общалась, всех обмануть хотела.
Историк находит в текстах Блаватской противоречия в датах и географических названиях. Вывод: нам лгут и занимаются «очковтирательством». Между тем, сама Елена Петровна так отвечала на подобные обвинения в письме к Синнету: «Я писала рассказы, основываясь на фактах, которые происходили в разных местах с живыми людьми, только переводила их слова… Разве я писала дневник? Или давала какие-то показания, в которых мне надо было, обрисовывая факты, вспоминать точно, строго повторять сказанные слова?.. Так же было и с моими «Русскими письмами» из Индии. Разве мне надо было сообщать географические названия и т.п. так, чтобы эти письма служили путеводителем по Индии? Я описывала факты, как они были, называла имена действующих участников событий, но в этом литературном произведении (подчеркнуто мной. – Ю.Б.) я соединила события, происходившие в разные годы, и описала некоторые феномены, показанные Учителем в разное время. Разве это преступление?»[5]. Цитата приводится по книге М.Нэф, которая Андрееву совершенно точно знакома, но факт данного письма и объяснения ему удобнее проигнорировать, тем более что он знает: читавших эту книгу – единицы, а он ориентируется на аудиторию, специально не изучавшую биографические источники.
Та часть книги, где Андреев рассуждает о политическом авантюризме Махатм, о безответственном подстрекательстве Рериха к революции и прочем – сплошная демагогия и дешевый пафос квазигуманиста. Несомненно, идеи Махатм и их посланцев Рерихов были революционны, но слово «революция» само по себе не означает «кровь». Это резкое и быстрое по времени изменение политического строя, отношений внутри общества, а также их идеологической базы. Пытаться бросить на Рериха кровавый отблеск большевистского террора и репрессий – с одной стороны, неприличный, а с другой – бездарный ход. Революционные процессы, хотим мы этого или не хотим, шли в 1910–1920-х годах прошлого века и в России, и в некоторых европейских странах, и с некоторым отставанием в Азии. А то, насколько им быть кровавыми, зависело как раз от того, каким содержанием их наполнят лидеры. Именно спасти миллионы людей пытались Махатмы, и не их вина, что предлагаемые ими духовные горизонты не были восприняты и увидены религиозными и светскими руководителями. Отсюда – не реализовавшиеся потенции тех ситуаций, которые складывались в мире, о которых пророчествовал Рерихам Учитель Мория.
«Не могут не изумлять и невероятное самомнение и амбиции Рериха, – восклицает Андреев, – он не богослов и не религиовед, человек, никогда не живший в Тибете и даже не знающий тибетского языка, собирается ни много ни мало реформировать тибетский буддизм…» (с. 352). Абсолютно то же самое можно сказать о самом Андрееве: не богослов и не религиовед, человек, никогда не живший в Тибете и даже не знающий тибетского языка собирается ни много ни мало реформировать и смешивать с грязью Учение Великих Учителей Востока, их взгляды, знания, понимание современных проблем человечества. Это нелепо, безумно, но исследователь видит только чужие амбиции, а того, что он переполнен собственными, совершенно не обоснованными амбициями, он замечать не хочет.
Переубеждать таких ученых бесполезно, хотя очевиден тот вред, который они приносят в государственном масштабе. Перед нашей страной стоят острые проблемы деградации населения, снижения продолжительности жизни, повышения уровня смертности, в частности, из-за наркомании и самоубийств, – и все эти явления социологи, психологи, врачи, педагоги связывают с отсутствием духовной культуры у населения, с разложением нравственной стороны жизни и потерей ее смыслообразующих основ. Когда Учитель Мория говорил Н.К.Рериху, что решено сделать его правителем России, то имелось в виду, прежде всего, именно духовное руководство. Этого не поняли не только историки, изучающие общественно-политическую деятельность Рериха, но и его ближайшие сотрудники: у всех есть соблазн воспринять слова Учителя буквально.
Морально исцеляющий, раскрывающий горизонты бытия заряд рериховского творчества, Учения Живой Этики очевиден, и все, кто пытается его дискредитировать, – роют могилу будущему собственной Родины.

1. The Тibetan Book of Dead. Ed. by M.Y. Evans-Wentz. Oxford, 1927. Р. 7/ Цит. по кн.: Нэф Мэри. Личные мемуары Е.П.Блаватской. М., 2009.
2. Рерих Е.И. Космологические записи // Рерих Е.И. У порога Нового Мира. М.: МЦР, 2000. С. 268.
3. Цит. по: Аватара. Сб. ст. под общей ред. д-ра филолог. наук А.Н.Сенкевича. М., 1996. С. 90.
4. Дельфис. 2008. № 3. С. 21–26.
5. Нэф Мэри. Личные мемуары... С. 73.