Читая книгу Александра Ивановича Андреева, невольно задаешься вечным философским вопросом о смысле. И скоро приходишь к пониманию того, что философского смысла культурного наследия расследуемых персоналий автор не ищет, обращаясь в сферу социально-бытовых, а иногда и медицинских фактов, отобранных и истолкованных по принципу негативизма. И тогда вопрос смысла перерастает в вопрос цели написания данного труда и мотивации автора. Наше видение ответов на эти вопросы будут представлены в заключении. А началом данной рецензии, в отличие от автора книги, будет позитив в виде благодарности Александру Ивановичу Андрееву за его труд. Труд, который всколыхнул всех небезразличных не только к личностям, деятельности и культурному наследию Е.П.Блаватской, Е.И. и Н.К. Рерихов, но и к актуальным проблемам духовности, культуры, эволюции в целом, активизировав потенциал ученых к осмыслению истинного предназначения наших соотечественников.
Учитывая, что представленная книга является претензией на научный труд, соответственно и критерии ее оценки будут адекватны. Основой любого научного исследования является методология как изначально определенный ракурс общего подхода к исследуемой проблематике. С чем, как в названии книги, так и в предисловии к ней наблюдаются трудности. А именно, декларация мифа как «двигателя человеческой истории». Автор предлагает понимать миф как идеологию, созданную людьми для определения пути исторического следования и формы своего существования. При этом вырванная из контекста цитата о назначении мифа – «давать модели» – одного из наиболее глубоких мифологов Мирче Элиаде дает понимание мифа как предопределенности тем, кто создает модели мировосприятия, что, проще говоря, можно назвать манипуляцией сознания при помощи насаждения определенной формы мышления, ограничивающей его свободу. Напомним, что мифология как предмет размышлений оказывается для Элиаде только поводом к тому, чтобы убедиться в существовании надысторического ценностного начала в повседневном. Символика мифа выступает для него свидетельством интуиций человечества о глубинном, всеобъемлющем, многогранном Космосе, в котором сакральное, проявляясь через экзистенциальное, выступает определяющим модусом смыслотворчества. «Символическая фактура мифов менее всего подключается к рассмотрению «движущих причин истории», – абсолютно точно отмечает Н.Л.Сухачев в статье «Феномен духа и космос Мирче Элиаде»[1]. Как видим, у Сухачева поверхностное (намеренное или по незнанию) отношение к трактовке мифа у Элиаде искажает методологическое определение понятия до своего антипода. Миф, в понимании А.И.Андреева, есть «сочинение коллективных иллюзий», то есть выдумка, небылица, иллюзорное представление. Соответственно в основе всего «расследования» имплицитно заложено обвинение в обмане, в создании мифа-выдумки, и именно эта методология безосновательных обвинений и является определяющей все методы и подходы автора, который создает свой «миф» относительно идеи Великих Учителей.
Говоря о методологических посылах, нельзя не коснуться еще нескольких важных концептов, которые были положены в основу книги. Это историческое и эзотерическое понимание миссии тайных обществ, понятия Шамбалы и Махатм, а также фундаментальные концепты картины мира, то есть онто-гносеологические основы миропонимания. Эти ключевые методологические составляющие и определяют общий подход в исследовании вопроса, который невозможно ограничить ни материально-эмпирическими, ни позитивистскими методами. Для полного изложения глубинных смыслов ключевых понятий, представленных выше, необходим не один фундаментальный труд. Учитывая мою ограниченность во времени, даю тезисное изложение некоторых несоответствий их трактовки автором.
1. Относительно тайных организаций и эзотерических знаний. Андреев употребляет слова «масоны», «розенкрейцеры», «тамплиеры» с явно негативным оттенком, закладывая в умы читателей «миф» о пагубной миссии этих обществ в историческом развитии и, соответственно, причисляя к этой деятельности и Елену Петровну Блаватскую.
Хотелось бы отметить, что глубинный взгляд как на развитие культуры в целом, так и философии в частности вскрывает две линии миропонимания, параллельно присутствующие в истории человечества. Одна из них – рационалистическая, выраженная в логико-теоретическом обосновании мироустройства, в открытых, внешних прагматично-целевых формах устройства социума. Другая – иррационально-интуитивистская, трансцендентно-духовная, выраженная в откровениях, озарениях, интуициях. Эта линия удерживает целостное миропредставление в его духовной детерминанте и, соответственно, сохраняется в закрытых формах, ввиду неготовности массового сознания доверительно относиться к сакральным ценностям. Одна линия представляет познание как процесс горизонтального линейного мышления, другая – как акт вертикального или, точнее, голографического миропонимания. Первая линия предстает в виде системы исторических фактов и философских учений рационалистического толка, вторая – скрыта от профанного и, бережно сохраняя духовные знания, удерживает от саморазрушения ограниченный различениями мир материи. Вторая линия, представляющая теософскую традицию, прослеживается во всей истории европейской философии, начиная от античного неоплатонизма, в рамках которого и возникает понятие теософии (Аммоний Саакас). Следует отметить, что именно представители теософской метафизики способствовали эволюционным продвижениям в развитии культуры, свершая революционные прорывы на фоне устаревших мыслеформ косного мышления в кризисные эпохи.
Так, античный неоплатонизм (Аммоний Саакас, Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл) синтезирует христанско-языческие верования и тем самым готовит идейную почву для распространения христианства в Европе.
Византийский неоплатонизм в лице Дионисия Ареопагита, Григория Паламы и Максима Исповедника через мистику самопознания создает предпосылки для единения восточного и западного христианства.
Средневековые немецкие мистики – Мейстер Экхарт и его последователи (Иоанн Таулер, Генрих Сузо, Ян Рюйсбрук) – готовят концептуальное пространство для формирования протестантизма и других конфессиональных инноваций, эволюционно обновляющих религиозное сознание Средневековья.
Ренессансные мистики – Николай Кузанский, Якоб Бёме, Валентин Вейгель, Себастьян Франк, Парацельс – на основе синтеза теологии и космологии подготавливают почву для рождения научной картины мира, оформившейся в Новое время.
Названные направления и персоналии относятся к теософской традиции, реализуя ее в мировоззренческом контексте под водительством духовных сущностей высшего порядка. Следующим этапом в развитии теософского учения становится создание синтеза восточного и западного миропонимания, который в конце XIX века реализовала Е.П.Блаватская.
Наука того времени не давала ответа на многие ключевые вопросы, так как, несмотря на множество частных открытий, не сложила целостной картины того, что же такое мир и человек, ограничив свою систему материально-физическими составляющими. Религия также не предоставляла такой картины, – ее онтология все дальше расходилась с данными позитивной науки.
Последняя четверть XIX века – время бурно развивающихся естественных наук, материалистической философии и воинствующего атеизма, взаимоподдерживающих друг друга в рамках сугубо механистических воззрений. Этот период – критическая точка для обновления теософии: она выходит из тени и укрепляет свои позиции в общественном движении. Эту миссию выполнила Е.П.Блаватская, возвестившая Западу вечные истины философии Духа. С этого времени теософия обретает новые, открытые формы существования, пытаясь не эзотерическим, а открытым способом влиять на развитие планетарного сознания.
Е.П.Блаватская, выполняя эволюционную миссию, несла эстафету сокровенных знаний, сохраненных через тайные общества пифагорейцев, восточных братств суфиев, друзов, дервишей, через Ордена тамплиеров, розенкрейцеров, масонов. Своим существованием человечество обязано именно этим знаниям, а не информации рационально-прагматичного типа, которая привела цивилизацию на край самоуничтожения. Хранителями знаний первого направления являются именно те Учителя, существование и водительство которых поставил под сомнение автор в самом начале своего исследовательского пути.
2. Понятие Учителя, Архата, Махатмы в книге А.И.Андреева также подвергается сомнению. Кто это? Люди или духи, святые сущности? Или и то и другое? Применяя к ним критерии физической идентификации или ее антипода, автор выглядит наивно. Обвиняя Е.П.Блаватскую в том, что она их придумала, он демонстрирует свое невежество. Слово «Махатмы» существует с древних времен и на санскрите означает «великие души», что известно автору. В буддийской философии такие «великие души» называют Архатами или, по-китайски, Ло-Хан. Близким по значению является понятие Бодхисаттвы – Архата, добровольно взявшего на себя миссию духовной помощи людям. Сохраненное культурой, понятие Махатмы широко отражено в фольклоре, культах и традициях Востока. С.Кренстон цитирует слова пандита Веллаю: «Что на севере есть Махатмы, не новость для индуса; а вот что появление г-жи Блаватской и полковника Олькотта из России и Америки было предсказано (в 1874 г.), служит неопровержимым свидетельством того, что мой Гуру общался с теми Махатмами, под руководством которых впоследствии было создано Теософское общество»[2]. Доказательством непосредственного общения Е.П.Блаватской с Махатмами является письмо, подписанное 70 пандитами из Негапатама (Индия), в котором утверждалось, что «Махатмы или Садху, не измышление г-жи Блаватской, а Высшие Существа, в существовании которых никто из посвященных Индусов не сомневается, которых знали наши деды и прадеды, с которыми и в настоящее время многие Индусы, ничего общего с теософическим обществом не имеющие, находятся в постоянных сношениях»[3]. Подлинник этого документа со всеми подписями хранится в библиотеке Адьяра.
Существует множество свидетельств и европейских путешественников, и исследователей Востока, которые запечатлели эти представления о Высших Учителях и месте их обитания – Шамбале[4]. Египетские и элевсинские мистерии, европейские легенды о чаше Грааля, о «Царстве пресвитера Иоанна» хранят в себе символические представления о некоей восточной земле, где пребывают Учителя, под которыми в соответствии с эзотерической традицией понимают «человека, который в течение своей долгой планетарной эволюции освободился от всякой привязанности к земному существованию и от всех долгов Кармы. <...> Согласно буддийским текстам, две заповеди Архата – это искать Будхи и работать над совершенствованием людей»[5]. Благодаря эволюции своей формы, что полностью зависит от степени расширения сознания, Архат, или Махатма открывает в себе трансцендентные способности, позволяющие ему дематериализоваться или, наоборот, материализоваться в нужном месте, воспринимать и передавать невербальную информацию (общение на уровни мысли), помнить уроки прошлых воплощений и многое другое, что не укладывается в законы пространственно-временных материальных форм. Е.П.Блаватская дает исчерпывающее объяснение, о том, кто такие Махатмы[6]. К сожалению, автор предпочитает методологию антропоморфного понимания сущности Махатм и соответственно подвергает критике и сомнению всё, что не соответствует человеческой идентичности.
3. Условием восприятия многовекового знания о Шамбале, Учителях и Иерархии является отказ от рационально-эмпирического, линейного представления о мире и переход к целостному видению многомерной бесконечности вечно
свершающегося в своей полноте мироздания, в котором человек является частью Вселенной, а целью его земного пребывания – коэволюция всех форм жизни. Позиции А.И.Андреева следует противопоставлять не только такой подход, но и новую одухотворенную науку и новую методологию, важность становления которых утверждалась Е.П.Блаватской, и которая была развита и практически реализована семьей Рерихов.
К сожалению, глобальные вопросы смысла человеческого существования не волнуют автора. Его цель – уличить Е.П.Блаватскую в махинациях, обмане, лжи, обратившись от проблем Духа к малоинтересной сфере политических игр, участницей которых якобы была Е.П.Блаватская.
Остановимся на тех аргументах А.И.Андреева, которые, по его мнению, убедительны для этих обвинений.
Концептуально ложные высказывания:
«Е.П.Блаватская – основательница теософского учения»[7]. Выше уже говорилось о том, что теософское учение в дискурсивном виде существует в историко-философском контексте начиная с III века н.э., а глубинные знания присутствуют в самых недрах духовных пластов человечества с глубокой древности. Сама Е.П.Блаватская говорила: «Теософия существует столько, сколько существует человечество». В этом смысле Е.П.Блаватская – не основательница теософского учения, а одна из его представительниц. Другое дело, что она придала новое звучание теософским идеям в соответствии с требованиями времени. Н.Бердяев в своей работе «Философия свободного духа», где много размышляет о сущности теософии, называет Е.Блаватскую и ее последователей «новыми теософами», но никак не основателями учения.
«В массовое сознание активно внедряются теософские идеи высшего присутствия и водительства, <...> разрабатываются ритуалы и иконография»[8]. На протяжении более чем 100-летней истории Теософского общества вплоть до наших дней, теософы категорически отказываются от активного внедрения каких-либо идей в социальное пространство: свою миссию они видят в том, чтобы хранить знания в чистоте, уберегая их от искажений; кроме того, они считают необходимым учитывать степень готовности сознания к восприятию сокровенных истин. В этой связи обвинения Е.П.Блаватской в навязывании или «внедрении идей» и, тем более, в разработке ею неких ритуалов и культов в корне противоречат самой природе теософского знания, стремящегося освободиться от всякой обусловленности.
А.И.Андреев некорректно использует понятия «теософия» и «религия», что происходит ввиду отсутствия в его книге четкого определения самой теософии, а также различения понятий «религия» и «мировоззрение». Такая некорректность предопределяет размытость и слабость авторской аргументации и вносит путаницу в сознание неискушенного читателя, которая усугубляется авторской игрой с эксцентричными формами этих понятий, таких как «квазирелигия» или «псевдорелигия». Одна из целей Теософского общества – не создание религии, а «сравнительное изучение древних и современных религий, философий и наук». Но изучение никогда не относилось к сфере религии, в основе которой лежит догма. В этой связи итоговое заключение автора: «Елена Петровна Блаватская – … создатель теософского учения, по сути новой универсальной религии»[9] – содержит концептуально ложное положение. Такой метод доказательства называется «софистика», он был хорошо известен еще в Древней Греции.
В основе «документального расследования» А.И.Андреева лежит безапелляционное заявление автора о том, что «все рассказанное Еленой Петровной Блаватской о себе и о других… правда, перемешанная с откровенным и беззастенчивым вымыслом, попросту говоря, ложью»[10]. Такое утверждение обещает многое, но никак не корректный и объективный взгляд историка, который постулирует желаемый результат, а затем подтягивает под него все средства.
А средства таковы...
Выборочное обращение к определенной литературе, несущей в себе исключительно негативную оценку предмета авторского исследования на основании материалистического понимания истории; выдергивание из контекста цитат и фактов; игнорирование позитивных фактов нравственной безупречности Е.П.Блаватской в известных автору изданиях; бесцеремонное копание в фактах личной жизни Елены Петровны – от ее замужества до встречи с Олькоттом.
Биографические данные приводятся нашим автором в искаженных формах и обвинительном тоне, что, бесспорно, влияет как на эмоциональный фон восприятия, так и на объективность подачи фактов. Авторские обороты типа «как рассказывают … »[11] опускают его «документальное расследование» на уровень обывательских сплетен и слухов. Главные достижения жизни Е.П.Блаватской – фундаментальные теософские труды – остались за пределами внимания «беллетриста».
Красной нитью «расследования» проходит обвинение в том, что за именем Махатм, Учителей, Архатов стоят зловещие и влиятельные западные масоны или индийские заговорщики (во внимание не берется, что национально-освободительное движение Индии от колониальной Англии является выражением демократических начал и естественным стремлением любого народа), а Е.П.Блаватская – лишь послушный исполнитель их коварных замыслов через организацию политической борьбы.
Для чего Е.П.Блаватской нужно было создавать миф об Учителях, создавать Теософское общество, переносить все тяготы ее непростой жизни, выслушивать множество обвинений? У любого мошенничества есть цель. К какой же корыстной цели стремилась Е.П.Блаватская и какой выгоды добивалась? Она, для которой деньги и богатство никогда не имели ценности, которая для многих была барометром нравственности. При ее способностях, влиянии и знаниях Е.П.Блаватская могла бы достичь многих благ этого мира. Почему же она продолжала заниматься тем, что не приносило ей ни денег, ни власти? Ведь ложь, манипуляции и хитрости – это средства достижения эгоцентричных, материальных целей. Альтруистические цели Е.П.Блаватской достигались другими средствами – устремленностью, преданностью идее и глубочайшей порядочностью. Ее истинная цель – показать, «дать пощупать» неверующим, что мир – есть не только грубая материя и ее потребительские законы, а обитель Духа. При этом она резко выступает против спиритуализма, который процветал в то время в Америке. Е.П.Блаватская утверждала, что оккультизм не может существовать без философии, без метафизической основы. И все, что она оставила миру, – это фундаментальные знания этой оккультной философии.
Но эти идеи не интересуют автора. Для него важно установить, была ли Е.П.Блаватская в Тибете и кто ее там видел. Уважаемый Андрей Иванович или забыл, или не знает, что, став на путь оккультизма, ученик должен выучить первую заповедь – хранить молчание. Мы также не имеем точных сведений о годах странствий Пифагора, Рамы, о юношеском периоде жизни Иисуса, но точно знаем, что после этих странствий миру явлены новые знания, расширяющие картину мира и смыслы земного предназначения человека. К тому же, небезызвестные автору издания С.Крэнстон и М.Неф подробно описывают и документально подтверждают факты пребывания Е.П.Блаватской в Тибете. Но это не мешает Андрееву утверждать, что ее поездка в Тибет не удалась вообще[12]. Действительно, неудавшаяся поездка была, но были и удавшиеся. С.Крэнстон и М.Неф
об этом пишут. Столь же бездоказательно утверждение Андреева – о принадлежности Е.П.Блаватской к гарибальдийцам всего лишь по ее красной рубахе, в которой ее увидел Олькотт[13]. Е.П.Блаватская в юности действительно принимала участие в сражениях, при этом лично свидетельствуя: «Я никогда не состояла в штабе Гарибальди!»[14].
Автора очень интересуют проблемы психического здоровья Е.П.Блаватской и ее особая склонность к фантазиям и выдумкам в детстве, из чего легко делается вывод о склонности к вранью как врожденному качеству Елены Петровны. Андрей Иванович не допускает мысли о неординарном складе характера харизматической личности, чем и отличается гений от обывателя ещё с детства. Особая чувствительность, утонченность, образное мышление, творческие способности – это не грех, а талант восприятия многомерности мира. Е.П.Блаватская, безусловно, была человеком неординарным и эксцентричным. Но Андреев позволяет себе такой антинаучный вывод: «Зная способность Елены Петровны к фантазированию, нетрудно предположить, что она попросту пересказывала известную историю»[15]. «Предположить» и выдать за истину можно все что угодно. А то, что ее неординарность – залог ее освобождения от оков косного материалистического или догматического сознания, чтобы в будущем дать людям новое сознание, – для автора неважно. Андреев игнорировал и такие черты характера Е.П.Блаватской, как альтруизм и дисциплина духа. Он видит лишь фантазии, ложь и обман, которые якобы были ей свойственны всю жизнь.
В разделе его книги, посвященном Блаватской, главными источниками для его выводов выступают весьма сомнительные авторитеты: Всеволод Соловьев, известный своей ненавистью к Е.П.Блаватской, а для Андреева – «ценнейший источник сведений о “настоящей Блаватской”»; С.Витте, который, как доказывает Нэф, был слишком мал, чтобы осознанно характеризовать свою тетушку; легендарный К.Джонсон – «разоблачитель заговорщиков», которого автор упоминает практически через страницу, считая его работу «Разоблачение Мастера: Мадам Блаватская и миф о Великом Белом Братстве» одной из лучших монографий о Блаватской; Рене Генон, известный своей критикой Е.П.Блаватской. Неизвестную русскоязычному читателю монографию К.Джонсона автор цитирует бесконечно. Создаётся впечатление, что раздел о Е.П.Блаватской написан американским историком. Несчетное упоминание: «по мнению Джонсона», «Джонсон предполагает», «Джонсон считает», «как отмечает Джонсон», «Джонсон акцентирует», «гипотеза Джонсона». Слова Джонсона становятся догмой, которой наш автор слепо следует и на основе которой строит свои безапелляционные обвинения. Вот если бы Андреев с такой же дотошностью изучил работы Е.П.Блаватской, как он это сделал с монографией «легендарного» Джонсона, – его мнение, возможно, было бы совершенно иным. Однако «Тайной доктрине» в книге Андреева отводится всего две страницы, а «Разоблаченная Изида» упоминается только в контексте биографических фактов.
Особое внимание автор уделяет мнению о Е.П.Блаватской Р. Генона, известного своей резкой критикой последней. Основанием для критики выступает франкоязычная работа, в которой Рене Генон пишет, что «теософия есть псевдорелигия», тогда как шесть томов «Избранных произведений» «каирского отшельника», вышедших в 2004–2008 гг. в издательстве «Беловодье», никак не берутся во внимание, ибо там изложены его ключевые работы теософского толка, во многом перекликающиеся с работами Е.П.Блаватской.
Вызывает недоумение безапелляционное утверждение Андреева о том, что «представители русской религиозной философии практически были единодушны в своей оценке теософии, называя ее “псевдонаукой”»[16]. Под «единодушием» подразумевается С.Н.Булгаков и В.С.Соловьёв. При этом во внимание не берутся Н.Бердяев, П.Бицилли, А.Вертеловский, И.Ильин, С.Франк, С.Н. и Е.Н. Трубецкие, Н.О.Лосский, В.Н.Лосский, Лев Шестов, П.Д.Успенский и многих другие мыслители, которые писали о теософии в контексте историко-философской проблематики и обращались к теософской картине мира через проблему Православия и восточно-западного синтеза.
Если Е.П.Блаватская была инструментом в «заговоре масонов» или «раджа йогов», как пытается доказать автор, то почему результат ее деятельности в социальном плане сегодня не интересует Александра Ивановича? Теософское общество, одной из основательниц которого была Е.П.Блаватская, существует более 120 лет и является общественной (не религиозной) организацией, которая никогда не прерывала своей деятельности. Сегодня в нее входят представители более чем 80 стран, различных религиозных верований и конфессий, национальностей и социальных слоев. Теософское общество никогда не стремилось к искусственному расширению своих рядов, к слепому поклонению авторитетам, принципиально не участвовало ни в каких политических событиях. Не случайно сегодня, как и много лет назад, основным его тезисом, провозглашенным Е.П.Блаватской, является: «Нет религии выше истины!» Вот о чем надо говорить в связи с вопросом о Махатмах. – О том, что под их водительством (и в этом нет сомнений, исходя из содержания «Тайной доктрины» и «Разоблаченной Изиды») были даны знания, не подвластные ни одному самому образованному человеку. Именно эти факты глубинных знаний Учителей, не ограниченных ни кармической зависимостью, ни эгоцентричной самостью, ни материалистическими проблемами выживания – неоспоримое доказательство честности Е.П.Блаватской и незримого присутствия в ее судьбе Махатм – духовных водителей земной эволюции!
Но для нашего автора более достоверными кажутся показания четы Куломб, которые давно изобличены в обмане, подлогах и искажении фактов с целью наживы, а также отчет Общества психических исследований (1885 г.), в котором Ходжсон уверяет, что автором всех писем Махатм была госпожа Блаватская. Удивительная избирательность Андреева, обвиняющего Е.П.Блаватскую в претензиях на роль «духовного учителя»[17], оставляет без внимания тот факт, что спустя 100 лет то же Общество психических исследований оправдывает Блаватскую, доказывая с помощью современной экспертизы ложность утверждений Ходжсона. Эти сведения об оправдании Е.П.Блаватской есть в книге С.Крэнстон, которую А.И.Андреев цитирует в своем труде. Гораздо больший интерес вызывает у автора скрупулезное сопоставление букв и подписей в графологической экспертизе того времени, выдвижение собственных гипотез и не следующих из них выводов, – как, к примеру, возникает из ниоткуда вывод об указанном Е.П.Блаватской «пути в новое Средневековье»[18]. Напомним, что именно возрождение общества с духовными приоритетами Н.Бердяев называл «новым Средневековьем», никак не усматривая под этим «темного Царства Террора»[19], и уж, конечно, расовых или националистических вариантов социального сценария в виде фашизма или коммунизма, источник которых А.И.Андреев видит в идеях Блаватской.
Наследие Е.П.Блаватской оказало огромное влияние на жизнь, деятельность и творчество выдающихся людей в разных областях духовной культуры, – таких как Т.Эдисон, А.Эйнштейн, М.Ганди, Дж. Неру, К.Циолковский, А.Чижевский, В.Вернадский, А.Скрябин, М.Чюрлёнис, В.Кандинский, П.Гоген, М.Волошин, Дж.Лондон, Г.Гессе, Г.Уэллс, Г.Малер и многих других. Спасение гибнущего мира заключено в новой научной парадигме (и это не вопрос позитивистской науки, а вопрос смены мировоззрения), в которой этический аспект станет ключевым. Возможно, тогда научная этика из пафосных деклараций наконец станет живой теософией, к строительству которой стремилась наша великая соотечественница Елена Петровна Блаватская.

1. Сухачев Н.Л. Феномен духа и космос Мирче Элиаде // Элиаде Мирче. Азиатская алхимия. М.: Янус-К, 1998. С. 7.
2. Крэнстон С. Е.П.Блаватская. Жизнь и творчество основательницы современного теософского движения. Рига-Москва.: ЛИГАТМА, 1999. С. 237.
3. Елена Петровна Блаватская: Биогр. сведения. Соч., вышедшее в Англии. Репринт.изд. Харьков:РИО облполиграфиздата, 1991. С.19.
4. Подробнее см.: Томас Э. Шамбала – оазис света. М., 1992; Александра Дэвид-Ноэль. Зачарованные тайной. М., 2009; Бонгард-Левин Г.М. Древнеиндийская цивилизация. Философия, наука, религия. М.: Наука, 1980.
5. Томас Э. Шамбала – оазис света. М., 1992. С. 32.
6. Блаватская Е.П. Махатма и чела / Избранные статьи. М.: Новый акрополь, 1994. С. 97–103.
7. Андреев А.И. Гималайское братство: Теософский миф и его творцы (Документальное расследование). СПб.: Изд-во СПб ун-та, 2008. С. 5–6.
8. Там же. С. 7.
9. Там же. С. 15.
10. Там же. С. 15–16.
11. Там же. С. 21.
12. Там же. С. 41.
13. Там же. С. 43.
14. Альбом Е.П.Б. Т.1. С.17 // BCW I, 54-5.
15. Андреев А.И. Гималайское братство: Теософский миф и его творцы. С. 40.
16. Там же. С. 95.
17. Там же. С. 42.
18. Там же. С. 104.
19. Там же.