Переписывание истории далеко не ограничивается переписыванием школьных учебников. И не всегда продиктовано пропагандистскими интересами: авторами «научных» открытий может двигать стремление к самореализации, а может, и жажда общественного признания. Случается, что жажда признания важнее научной истины. И тогда появляются статьи и целые диссертации, в которых исторические факты кардинальным образом пересматриваются на основе предположений автора. Защищает ли современная процедура, а главное – практика утверждения научных работ – саму науку от таких «украшений»? Этот вопрос и стал предметом нашего исследования.
Поводом к нему стала пресс-конференция Государственного музея Востока, одной из тем которой должны были стать споры вокруг докторской диссертации сотрудника ГМВ Владимира Росова «Русско-американские экспедиции Н.К.Рериха в Центральную Азию (1920-е и 1930-е годы)». За названием, предполагающим узкоспециальную тему, интересующую только специалистов, сложно угадать сенсационное содержание. Между тем мы получили в руки диссертацию. Заглянуть стоит! И именно в диссертацию, а не в обезличенный автореферат.
Автор очень горячо пытается доказать, что Николай Рерих был политическим авантюристом. А вся его обширная общественная и культурная деятельность была направлена на то, чтобы создать в Азии независимое государство за счет территорий СССР, Монголии, Китая и Северного Тибета. Доказывает не фактами, а голыми утверждениями. Что мы и обнаружили в экспертизе из Института российской истории РАН.
Пытаясь обосновать свое утверждение о планах создания независимого государства, диссертант повествует, что Николай Рерих пытался создать армию за счет эмигрантов, казачества и белых офицеров, имел план ведения религиозной войны и готовился проводить крупномасштабные «операции на Дальневосточном театре военных действий» (стр. 236). Чтобы отвоевать у России Сибирь, Н.Рерих вошел в сговор с милитаристской Японией с целью нападения на СССР. Цитируем по тексту: «Главное, Маньчжоу-Го становилось плацдармом в будущей борьбе с СССР непримиримой Японии и, что немаловажно, русской эмиграции.
А Рерих как раз претендовал на роль вождя, объединяющего эмигрантов, белых офицеров и казачество» (стр. 196).
Конкретных доказательств этого в работе мы не нашли. Искали добросовестно. Как же ее одобрили в октябре 2005 г. в Петербурге, в Новосибирске и на экспертном совете ВАК по истории? Предлагаем версию.
При сравнении автореферата Росова и диссертации обнаружилось, что на его 40 листах ни разу не упомянуто об открытиях исследователя в области, скажем так, прикладной политологии. Все «перлы» разбросаны по 400 страницам основного текста, и человек, читавший только автореферат, никогда не догадается о том, что Росов попытался придать образу Рериха черты политического авантюриста. А по существующей практике защиты научных работ знакомство диссертационных советов с ними сплошь ограничивается авторефератом и выступлением диссертанта. Сегодня достаточно заполучить положительный отзыв пары академиков. После этого повернуть вспять бюрократическую машину никто не осмелится. Даже когда всплывают такие «перлы» (в публичных выступлениях Росов их, конечно же, не использует):
«<…> у Рериха созревает собственный план – использовать имя и авторитет Панчен-ламы как знамя в религиозной войне буддистов. Конечная цель – создание нового государства на пространствах Гоби» (стр. 53).
«Он неизбежно должен был стать на сторону Японии в надвигающемся возможном конфликте <…>» (стр. 40).
«В Маньчжурию Рерих вступил как посланник Японии. <…> Да и свел весь разговор к единственно главной мысли – новому строительству и кооперации под взмахом самурайского меча» (стр. 205).
И с этим согласны два диссертационных совета, академики Молодин и Мясников, одобрившие работу Росова? Как эксперты ВАК по истории под руководством академика Чубарьяна могли это пропустить?
О том, почему такая вольная игра с отечественной историей не была поставлена под вопрос на экспертизе в ВАКе, мы решили узнать у людей, которые имели к ней непосредственное отношение.
Ответил сам Александр Чубарьян, бывший руководитель экспертного совета ВАК по истории.
– Вы знаете, вокруг этой диссертации развернута просто недостойная и непристойная шумиха, – переходит в контратаку Александр Оганович. – Есть группа людей, которые хотят монополизировать вообще все, что пишут на эту тему. Рассылают по всем учреждениям подметные письма. Человек в наше время имеет право на свою точку зрения.
– Дело в том, что в этой диссертации есть положения, которые непонятно чем обоснованы…
– Их там нет, этих положений. Все это фантастика. Что именно вы имеете в виду? Кто вам это сказал? Я просто работаю давно и был связан с ВАК. Для меня позор, что в наше время человек не может выражать свою точку зрения. Она кому-то не нравится, потому что не соответствует их представлениям. Что он был связан, что у него были проекты создания евразийского государства… Ну и что?
– Росов пишет о том, что Рерих был союзником Японии в подготовке к войне против СССР…
– Это глупость. Ни одного слова об этом нет!
– Есть цитаты…
– Ну, хорошо, но он что, не может этого написать, скажите?
– Надо же как-то подтверждать свои слова.
– Моя позиция следующая, и это позиция ВАК. Диссертация имеет право быть, если она научно обоснована документами и фактами. Если у него такие факты есть…
– В том-то и дело, что он не предоставляет в работе никаких обоснований…
– Если вы не считаете, что есть основания для того, чтобы два ученых совета абсолютным большинством голосов, в Новосибирске единогласно, в том числе академик Молодин, который только что выпустил книгу о Рерихе, считают, что диссертация достойна присуждения, тогда простите, я просто не знаю, о чем говорить…
– Вы читали диссертацию?
– Ну конечно. Но эти места многие, проходные отдельные фразы – для меня не основание.
– Согласитесь, что любая фраза в диссертации должна иметь обоснование?
– Нет, это неправильно. Наше сообщество просто возмущено и потрясено травлей, которую устроили вокруг диссертанта.
Приехали. Если академик утверждает, что в работе нет того, что лежит прямо перед нами, и полагает, что основные утверждения и выводы научной работы по истории не обязательно доказывать…
Под травлей, очевидно, следует понимать усилия, которые оппоненты Росова прилагают для организации открытой научной дискуссии по диссертации с участием его самого и всех его сторонников. 16 июля прошло заседание специальной комиссии Президиума ВАК, на которое представителей МЦР не пригласили (хотя обещали), а диссертацию вновь признали состоятельной (подробности – в № 58 «Новой»).
При этом ни представителям Центра Рерихов, ни журналистам до сих пор не удалось ознакомиться с положительными отзывами двух диссертационных советов и экспертного совета ВАК по истории, которые хранятся в ВАК. Подобный уровень секретности можно встретить в закрытых темах, связанных с обороной. Наследие Рерихов, к счастью, к гостайне не относится. В публичном обсуждении связанных с ним работ должны быть заинтересованы все, в том числе и представители ВАК. Если ВАК преимущественно отмалчивается, то ГМВ использует тактику сицилианской защиты. Действия МЦР, особенно в интернет-дискуссиях и пресс-релизах, квалифицируются как «лысенковщина». Позвольте, нас в школе учили, что «лысенковщина» – это как раз подавление научных оппонентов административными методами. Вплоть до расстрела. Но в нашем случае именно административный ресурс позволяет возводить в ранг научной истины самые смелые и неправдоподобные гипотезы.
Только административным прикрытием можно объяснить позицию начальника отдела гуманитарных наук департамента государственной аттестации научных и научно-педагогических работников Минобрнауки Николая Загузова. Именно на стол Николая Ивановича в конечном счете попадали все претензии МЦР, включая результаты научных экспертиз. В качестве ответа приходили две идентичные строчки: «Ваше письмо поступило в ВАК и будет рассмотрено». Кто, как и под каким углом рассматривает обращения, выяснить невозможно: рабочий телефон Николая Загузова абсолютно «мертвый», а на публичных мероприятиях его практически не встретишь.
Лысенковщина в наши дни, к счастью, невозможна. Но корпоративная солидарность бывает сильнее стремления к научной достоверности. По Чубарьяну, главное – высказать свои взгляды. И все. Тогда чем наука отличается от литературы? Шекспир много писал о дворцовых интригах. Значит ли это, что он планировал захват английского престола?