Святослав Рерих настаивал, чтобы культурные ценности, оставшиеся на квартире его брата, были охранены. Государство сделало все, чтобы они оказались утраченными.
В первых числах апреля стало известно о краже произведений Н.К.Рериха из квартиры на Ленинском проспекте, где они хранились проживавшим в ней старшим сыном Николая Константиновича Юрием Рерихом. Там картины оставались и после смерти хозяина 21 мая 1960 года.
Общее количество сообщений СМИ о грабеже превышает 17 000. Из них следует:
1. Четыре полотна Рериха были украдены 1 апреля. Их фотографии в помощь следствию опубликованы на сайте Международного Центра Рерихов. Речь идет о картинах «Весть Шамбалы» («Стрела-письмо»), «Тень Учителя», «Бум-Эрдени» и «Сергий-строитель».
2. Полотна были украдены из квартиры-музея Юрия Рериха.
3. Стоимость похищенных картин составляет более миллиона рублей.
4. Преступники проникли в квартиру по пожарной лестнице, избили ее хозяина и забрали картины.
Так как «Новая газета» уже не раз писала о сложной судьбе наследия семьи Рерихов в России, мы занялись собственным расследованием этого происшествия. Наши выводы существенно отличаются от сообщений прессы, рисующих одну и ту же картину преступления:
1. Сколько произведений искусства пропало, сегодня неизвестно.
2. Никакой квартиры-музея Юрия Рериха не существует.
3. Стоимость пропавших картин исчисляется миллионами евро.
4. Было ли похищение в действительности, достоверно не установлено.
Эта невероятная интрига закрутилась вовсе не в День дурака 2008 года. В этом году исполняется ровно половина века, как началась драма коллекции Юрия Рериха. Но обо всем по порядку.
Итак, двое неизвестных 1 апреля ворвались в квартиру, некогда принадлежавшую сыну Николая Рериха, известному востоковеду Юрию Рериху. Избив проживающего там Виктора Васильчика, они похитили картины. При этом Васильчик не имеет к семье Рерихов никакого отношения. Он является вдовцом домработницы Юрия Рериха Ираиды Богдановой, которая в свою очередь много лет вместе со своей сестрой проживала в квартире, где хранилось культурное наследие Рерихов.

Обо всем произошедшем мы и милиция знаем только со слов самого Васильчика. Есть ли еще какие-либо данные, позволяющие прояснить ситуацию? Да, есть. И касаются они в первую очередь самого Васильчика и судьбы коллекции Ю.Н.Рериха в СССР. Придется вернуться на полвека назад.

Возвращение в Россию наследия семьи Рерихов было трудным. Первая попытка была предпринята Н.К.Рерихом еще в
30-е годы. Тогда он впервые обратился к советскому правительству с просьбой разрешить вернуться всей его семье. Сталин приказал не отвечать на просьбу.
В послевоенные годы Рерихи настойчиво продолжали попытки вернуться на Родину, но приглашения так и не последовало. Николай Рерих ушел из жизни в 1947 году. По желанию его супруги Елены Ивановны, скончавшейся в 1955-м, наследие было распределено между братьями: Святославом Николаевичем, также выдающимся художником и общественным деятелем, и Юрием Николаевичем, известным ученым-востоковедом.
И как показала дальнейшая судьба наследия в России, это было мудрое решение. Неделимое наследие должно было ввозиться и было ввезено в Россию частями, чтобы в дальнейшем соединиться в одном месте – Музее имени Н.К.Рериха. Первая часть была ввезена Ю.Рерихом, вторая часть была передана С.Рерихом. Если бы его целиком ввез в СССР при своем возвращении Юрий Рерих, мы сегодня не имели бы возможности ознакомиться с этим уникальным собранием культурных раритетов, картин, научных трудов и архивов.
Единство ввезенного и переданного в Россию наследия заключается в том, что живописные картины отображают философские поиски Рерихов, сохраненные в многочисленных рукописных работах их архива. Художественная и научная части – неразрывные составляющие этого наследия. Но по вине чиновников оно было разделено и подвергается уничтожению.
Мечту родителей удалось осуществить лишь старшему брату Юрию Николаевичу. В 1957 году он возвращается на Родину и привозит с собой первую часть наследия семьи – более 500 картин отца, уникальный архив Центрально-Азиатской экспедиции (1924–1928 гг.), ценнейшую библиотеку, большое количество древних образцов тибетской живописи (танок) и другие раритеты.
В октябре 1957 года он передает в Третьяковскую галерею на временное хранение значительную часть привезенных картин. Остальную часть наследия Ю.Рерих разместил в московской квартире, которая была предоставлена ему после возвращения. Вскоре прошли выставки картин Николая Рериха в Москве, Риге, Ленинграде, Киеве, Тбилиси. Огромные очереди собирались перед выставочными залами.
«Выставка прошла с огромным успехом, – пишет Юрий Николаевич брату в Индию. – Ежедневно залы были полны. Когда 4 мая думали, что выставку закроют, толпа не выходила до 11 ч. вечера и не выпускала дирекцию».
В Министерство культуры поступают заказы на выставку Н.К.Рериха от многих музеев страны. Письма, которые сохранились в архиве, присланы из Риги, Таллина, Киева, Одессы, Харькова и других городов. И во всех одно: «...убедительно просим…», «учитывая пожелания общественности», включить в маршрут выставки.
Одной из главных забот Юрия Николаевича было создание музея имени своего отца. 28 апреля 1958 года он пишет министру культуры СССР Н.А.Михайлову о готовности передать в дар Советскому Союзу картины отца, если будет принято решение о создании Музея имени Н.К.Рериха и его филиала в Сибири.
Министр культуры направляет записку в Президиум ЦК КПСС: «Учитывая большой успех выставки Н.К.Рериха, сын художника – Ю.Н.Рерих просит, чтобы передаваемая им коллекция была экспонирована в ряде художественных музеев». К записке приложен проект Постановления ЦК КПСС.
Ни в записке министра, ни в проекте ни слова не говорится об условии Ю.Н.Рериха для осуществления дара картин – о Музее имени Н.К.Рериха. Более того, министр предлагает разбить цельную коллекцию по шести музеям страны. Принцип «Если что-то пересекло границы СССР, то собственнику уже не принадлежит» стал главным в истории с коллекцией Рерихов и остался руководством для чиновников до сего дня. Даже если это «что-то» – наследие Рерихов.
Таким был первый опыт сотрудничества Рерихов с государством. Неделимость передаваемого ими в Россию наследия была главным условием. Но это не входило в планы чиновников Министерства культуры.
При этом и люди, посетившие выставки Н.К.Рериха, и экспертное сообщество, и директора музеев были на стороне Рерихов. Полную поддержку Юрию Рериху оказал директор Русского музея В.А.Пушкарев, предложивший все картины передать Русскому музею для организации постоянной выставки Н.К.Рериха. «Последнее решение министерства: автономная экспозиция при Русском музее и Музей в Новосибирске» – строки из письма Ю.Н.Рериха за год до его смерти.
Но и это решение Министерство культуры не выполнило. Приближалась развязка затянувшейся драмы. 4 мая 1960 года Минкультуры принимает окончательное решение – никакого музея и никакого филиала. А 21 мая Юрий Николаевич Рерих скоропостижно умер.
Почему же государство так противилось созданию Музея Н.К.Рериха? Очевидно, чиновники Министерства культуры даже попытку собственника распоряжаться своими картинами рассматривали как антисоветскую крамолу. Власть рассеяла цельную коллекцию между Русским музеем в Ленинграде, Третьяковкой и Новосибирской галереей. По состоянию на 21 апреля 2006 года в постоянной экспозиции Русского музея находилась лишь одна из 355 картин, переданных в 1960 году – «Борис и Глеб». Этим все сказано.

Что же осталось после смерти Юрия Николаевича в его квартире на Ленинском проспекте? Он ушел из жизни, не успев оставить завещания и надлежащим образом распорядиться привезенным наследием, не был женат и не имел детей.
Вместе с ним из Индии вернулись сестры Богдановы – Людмила и Ираида, которые длительное время проживали в семье Рерихов и вели хозяйство. В 1927 году в Урге Елена Рерих, единственная женщина в экспедиции, пригласила Людмилу своей помощницей в Центрально-Азиатскую экспедицию Николая Рериха. С ней в Урге находилась ее младшая 13-летняя сестра Ираида, которую Елена Ивановна по многим причинам брать не хотела. Ее должны были забрать родственники из Троицкосавска. Но родственников не дождались. И Рерихи, чтобы не бросать девочку одну, вынуждены были взять ее с собой, когда караван экспедиции покинул Ургу. Тогда они не могли и предположить, какую роковую роль в последующей судьбе части их коллекции сыграет Ираида.
Когда отсутствуют наследники по завещанию, права на наследственное имущество умершего переходят к наследникам по закону. Физически здоровые сестры Богдановы не могли получить наследства: лишь нетрудоспособные иждивенцы в соответствии с законом того времени могли претендовать на него. Родители Юрия Николаевича умерли, и единственным наследником всего имущества становился его единственный брат – Святослав Николаевич Рерих.
Никто из советского руководства этого не отрицал. Святослав Николаевич встретился с высшими чиновниками Министерства культуры. Вскоре позвонил личный секретарь Фурцевой: все вопросы наследования одобрены, и этот вопрос не должен вызывать более беспокойства.
Единственным наследником был признан Святослав Николаевич. Кроме квартиры, дачи, машины и счета в банке, имущество состояло из первой части наследия Рерихов и имело огромное культурное значение. Естественно, что Министерство культуры стремилось к полному контролю над ним. Ничего не подозревающий С.Н.Рерих, отдав необходимые распоряжения по наследственному имуществу брата и написав заявление нотариусу о вступлении в права наследства, которое в Минкультуре обещали передать по назначению, вернулся в Индию.
Первый тревожный сигнал пришел от сестер Богдановых. В Министерстве культуры Людмиле Богдановой неожиданно предложили подать заявление о вступлении в права всего наследства – как иждивенке. Святослав Николаевич в начале 1961 года пишет министру культуры СССР Екатерине Фурцевой: «Я уверен, что произошла какая-то ошибка. Ведь эти детали были решены до моего отъезда».
Аппарат министра на письмо Рериха не ответил. В действительности же 22 ноября 1960 года истек шестимесячный срок для подачи нотариусу заявлений на вступление в права наследственного имущества Юрия Николаевича Рериха. Кто и зачем заставил сестер Богдановых задним числом оформить документы? Нетрудно догадаться, что это была инициатива Минкультуры.
Прожив в семье Рерихов с 1927 года, сами сестры никогда бы не решились пойти к нотариусу, о чем и написали Святославу Николаевичу: «Нам сказали, что нужно обязательно подавать заявление. Но мы были уверены, что все дела Вы уже устроили, как Вы нам и говорили».
Почему старшая из сестер Людмила была признана наследницей первой очереди спустя 7 месяцев после смерти Юрия Николаевича? Ведь из документов видно, что единственным наследником имущества брата был признан Святослав Рерих. Если это не так, если при первоначальном рассмотрении была допущена ошибка, то почему его официально не проинформировали? Почему Богданову так настойчиво убеждали подать заявление нотариусу о вступлении в права наследства, хотя все сроки истекли? Почему нотариус в нарушение закона принял это заявление?
30 декабря того же года на имя Богдановой Людмилы Михайловны выписывается «Свидетельство о праве наследования по закону» № 1н–9447. Она получила права только на вклад в сберкассе и на авторское право Юрия Рериха, как и было установлено его братом Святославом. Но если Людмила была признана наследницей, почему она не получила права на все имущество?
Странным образом в СССР, где любой стул имел инвентарный номер, дорогостоящее наследие Рерихов осталось вовсе без хозяина! По прошествии многих лет очевидно, что Министерству культуры СССР было очень важно не допустить Святослава Рериха к вступлению в права наследства своего брата.
Но и домработницам Богдановым ничего отдавать не собирались. Была выстроена временная комбинация, когда права на наследие, оставшееся в квартире Юрия Рериха, в юридическом смысле «повисли в воздухе». Удивительно, но и государство не сделало даже попытки получить права на эту часть наследия.
Замысел этой комбинации воплощен аппаратом Министерства культуры СССР. С его подачи заместитель Председателя Совета Министров СССР безо всяких правовых оснований издает распоряжение № 2338-р от 05.08.1960. На его основании сестры Богдановы признаны находящимися длительное время на иждивении у Ю.Н.Рериха.
Этим распоряжением были нарушены не только законы СССР, но и международное право, и официальные обещания советского правительства. Изучение архивных документов свидетельствует: самая ценная часть наследия – картины Рерихов, коллекция древней живописи и бронзы, другие раритеты и научный архив – так и не была поставлена на госучет. Ни Святослав Рерих, ни тем более Богдановы не были допущены к управлению этим имуществом. С 1960 года ни у кого нет полной информации о содержании и стоимости коллекции, оставшейся в квартире. Хотя для вступления в права наследства необходимо было составить список имущества и определить его стоимость. Но этого сделано не было. Невероятно, но это исторический факт.

Сестры Богдановы, волей судьбы оказавшиеся в незнакомом мире, очень быстро поставили интересы выживания выше обязательств перед семьей Рерихов. Между тем события вокруг коллекции, оставшейся в квартире Юрия Николаевича, развивались по законам плутовского романа: с 1970 года в окружении Ираиды появился весьма темпераментный ухажер Виктор Васильчик, 28 лет от роду. В 1980-м домработница вышла за него замуж. В 66 лет.
Видимо, он сумел убедить ее в искренности своих чувств.
В дальнейшем на долгие годы и до сего дня номенклатурная квартира Юрия Рериха в сталинском доме на правительственной трассе, с кабинетом в 30 кв. м, и часть богатейшей коллекции семьи Рерихов стали источником его личного процветания.
Итак, на сцене появились новые лица, готовые прибрать к рукам бесхозные ценности. Они предприняли ряд ошеломительных шагов, дабы закрепить за собой право распоряжаться чужой коллекцией. Дошло до скандала. И деликатный, но озабоченный судьбой наследия своего отца русский интеллигент Святослав Рерих в 1976 году пишет письмо министру культуры СССР
П.Н. Демичеву.

«24.04.76
Глубокоуважаемый и Дорогой Петр Нилыч!
…В 1960 году, по моему указанию, уникальная библиотека брата была передана Институту востоковедения Академии Наук СССР. Остальное имущество, которое мне не хотелось бы дробить, в том числе картины, художественные коллекции, рукописи и другие архивные материалы, до сих пор находятся на бывшей квартире брата, в которой проживает И.М.Богданова.
В родственной связи с нашей семьей она не состояла и никакого отношения к научной или творческой деятельности моих родителей и брата не имела. Вместе со своей покойной сестрой она многие годы занималась хозяйством, чем единственно ее связь с членами нашей семьи всегда ограничивалась.
Сейчас я вынужден повторно поднять вопрос об имуществе моего брата и о судьбе его архива потому, что некоторые обстоятельства вызывают у меня недоумение и беспокойство. Перечисляю их коротко:
1. С некоторых пор в советской периодической печати стали появляться публикации, в которых И.М.Богданова называется приемной дочерью моих родителей. От имени «приемной дочери» появились даже целые интервью, весьма некомпетентные по своему содержанию, т.к. И.М.Богданова никогда в курсе деятельности нашей семьи не была и никакого участия в ней не принимала. Вопрос же «удочерения» сестер Богдановых моими родителями вообще никогда не поднимался, и мне непонятно, почему подобная дезинформация получает распространение.
2. За подписью «Богданова-Рерих» в советской печати стали появляться публикации из архивных материалов моего брата. Имела место даже публикация моей статьи, переведенной без моего разрешения с английского языка и выданной за «публикацию И.Богдановой-Рерих», что вообще беспрецедентно и не укладывается ни в какие нормы. Будучи в Москве, я имел встречу с редактором одного издательства и указал ему на недопустимость подписи с незаконным прибавлением имени моего отца, тем не менее именно в этом издательстве таковая подпись вновь появилась, причем мне сослались на «литературный псевдоним». Мне трудно предположить, что какой-либо ныне живущий художник, ради «псевдонима», позволил бы приписать к своей фамилии – «Репин», писатель – «Пушкин», композитор – «Чайковский» и т.п. Появление таких псевдонимов определенно встретило бы всеобщее возмущение. Поэтому меня весьма огорчила и обеспокоила подобная дискриминация имени моего отца.
3. В последние годы без согласования и разрешения с моей стороны имели место продажи и подарки художественных ценностей, принадлежащих нашей фамилии. На выставках стали появляться картины с этикеткой «Из собрания И.Богдановой», с такими же ссылками выходили каталоги. Между тем И.Богданова никогда никаких коллекций не собирала. Все это создано, собрано и принадлежит сфере творчества и собирательской деятельности членов семьи Николая Константиновича Рериха. Наблюдаемое положение с нашими семейными собраниями вызывает во мне серьезное опасение за целостность и надлежащее использование оставшегося на квартире моего покойного брата имущества.
Я абсолютно не заинтересован в «поисках виновных», введенных в заблуждение неправильной информацией, так же, как и в репрессивных мерах против И.М.Богдановой, которая в силу своей малограмотности привлекает к себе в ближайшие помощники столь же некомпетентных людей, как и она сама. Однако мне хотелось бы иметь полную уверенность в том, что оставшееся на квартире моего брата имущество будет охранено. Мне представляется также совершенно необходимым пресечь дезинформирующие публикации и выступления со ссылками на удочерение моими родителями И.М.Богдановой, так же, как и появление в печати «псевдонима» «И.М.Богданова-Рерих», который дискриминирует имя моего отца и вводит в заблуждение широкую общественность, с чем мне неоднократно уже приходилось сталкиваться, получая запросы о «степени родства» И.Богдановой с членами нашего семейства.
В этих целях, на первый случай, я мог бы предложить Вашему вниманию и обсуждению с Вами следующие мероприятия, проведение которых могло бы быть осуществлено в рамках действующего законодательства:
1. Взять на учет художественные ценности и архивные материалы, а также наше семейное имущество, которое осталось на квартире моего брата после его кончины.
2. Ответственность за сохранность может быть поручена по ведомствам Академии художеств или Академии наук СССР, чтобы имущество, находящееся на квартире моего покойного брата Юрия Николаевича Рериха, ни в коем случае не могло бы быть распродано или неправильно употреблено Ираидой Богдановой или людьми ее окружения.
Искренне Ваш Святослав Рерих».

В 1978 и 1981 годах Святослав Рерих пишет безответные письма о том же Председателю Совета Министров СССР Косыгину и вскоре сменившему его Тихонову. Какая-то бюрократическая реакция была, но о ней мы узнали уже из архива – реальных действий не последовало.
Очевидно, что аппарат правительства при смене поколений чиновничества забыл о затеянной комбинации, коллекцию попросту проворонили. Только нескольких клерков, готовивших документы, волновало, что она выведена из-под контроля государства. В Государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) имеется справка «К визиту С.Н.Рериха».
«…По имеющимся сведениям, «твердую» позицию в этом вопросе (уклонение от постановки коллекции на государственный учет. – Ред.) Богданова заняла не без нажима своего супруга Васильчика, который браком с Богдановой «узаконил» свое отношение к коллекции и одновременно свой сомнительный статус. <…>
Для предотвращения неминуемого расхищения экспонатов и архивов из коллекции, находящейся у И.М.Богдановой, С.Н.Рерих выразил готовность предоставить любые доверенности советским государственным организациям для ведения дела в юридических инстанциях».
К концу апреля 1989 года Генеральная прокуратура СССР закончила правовое исследование ситуации, которая позволила Богдановым, а затем Васильчику самовольно распоряжаться наследием. Свои предложения по восстановлению действия закона Генеральный прокурор А.Я.Сухарев изложил в письме № 8/3007-37 Председателю Совета Министров СССР Н.И.Рыжкову. Генпрокуратура в судебном порядке готова была отстранить И.Богданову и В.Васильчика от наследия.
Редакция располагает интересным документом, который свидетельствует, что на основании этого письма в феврале
1990 года было проведено секретное совещание под руководством помощника Председателя Совмина СССР В.П.Панова «по упорядочению всех вопросов, связанных с наследием семьи Рерихов». В результате было отдано распоряжение отделу культуры и образования правительства (Ю.С.Афанасьеву) «не направлять официальный ответ Прокуратуре СССР, а дать соответствующую информацию заместителю Генерального прокурора СССР
т. Дзенитису Я.Э. по телефону». Понятно, что после такого звонка Генеральная прокуратура не стала подавать иск в суд и прекратила даже думать о защите наследия Рерихов. До сих пор это «телефонное право» продолжает действовать, и ни один вопрос в отношении сохранности в России наследия Рерихов пока решить невозможно ни в административном порядке, ни в правовом поле.
В тот момент, как и сегодня, никто из проживавших в квартире не мог предоставить никакого документа о праве на наследие, которое находилось в этой квартире. Государство могло и обязано было употребить власть, пересчитать коллекцию и взять ее на государственный учет. Святослав Николаевич и далее не прекращал своих попыток оградить коллекцию от разграбления.
До последних дней он пытался вернуть незаконно отторгнутую часть наследия, оставшуюся на квартире Юрия.
В распоряжении редакции имеются два документа, заверенных Святославом Рерихом у нотариуса. Первый – подтверждение его прав собственности на часть наследия, оставшегося на квартире брата. Второй – его доверенность 1989 года на ведение судебных дел, выданная заместителю председателя Советского фонда Рерихов Р.Б.Рыбакову, где недвусмысленно заявлено об отсутствии каких-либо оснований владения Богдановой наследством его брата. Таким образом Святослав Николаевич пытался сохранить эту часть наследия для общественного музея, о создании которого он принял решение, окончательно убедившись в том, что государство не намеренно создавать музей имени его отца. Этому негосударственному музею он намеревался передать свою часть наследия и часть, оставшуюся на квартире брата. С этой целью и была им выписана у нотариуса в Москве доверенность на Рыбакова, так и не выполнившего это поручение.
Руководство СССР согласилось с предложением Святослава Николаевича: в Москве был создан общественный Центр-Музей имени Н.К.Рериха. Переданная для него вторая часть наследия не только сохранена Международным Центром Рерихов, но и увеличена за счет подаренных музею картин художника.

Какова же дальнейшая судьба коллекции Юрия Рериха – первой части наследия, вернувшегося в СССР? Ираида Богданова умерла 7 января 2004 года. Гагаринская межрайонная прокуратура Москвы, возбудившая уголовное дело по фактам хищения культурных ценностей из бывшей квартиры Юрия Николаевича Рериха, обнаружила завещание, написанное ею 26 марта 1988 года. В завещании перечислено 117 картин Н.К.Рериха и С.Н.Рериха (полные описи никогда не составлялись, откуда взялась цифра – неизвестно), а И.М.Богданова уже выступает владельцем-собственником всего имущества, находящегося на квартире Юрия Николаевича.
Так как Ираида в своем завещании обязала Советский фонд культуры (ныне – Российский) распорядиться завещанным имуществом, прокуратура передала завещание по назначению. Как нам сообщили из Российского фонда культуры, нотариус отказал этой уважаемой организации удовлетворить их заявление о выдаче свидетельства о праве на наследованное имущество И.М.Богдановой «по причине отсутствия документов, подтверждающих право собственности Богдановой И.М. на завещаемое имущество». Что и требовалось доказать – сестры Богдановы никогда не обладали и не могли обладать правами на наследственное имущество Юрия Николаевича Рериха.
По поводу юридического положения «мемориальной квартиры» и прав Васильчика на коллекцию картин «Новая газета» направила запрос в Министерство культуры. Руководитель пресс-службы Елена Демченко сообщила, что эти вопросы – в компетенции Росохранкультуры, а не министерства. Мы связались с Евгением Стрельчиком, пресс-секретарем руководителя Росохранкультуры. «Это какая-то ошибка, путаница, – удивился Евгений Михайлович. – Мемориальные квартиры и музеи – в ведении Министерства культуры. Мы занимаемся пропажей культурных ценностей, но нас совершенно при этом не волнует, кому они принадлежат». Без комментариев.
Милиция была конкретнее. Начальник пресс-группы УВД по Юго-Западному административному округу Москвы Марина Молокова:
«Нам позвонила его (Васильчика. – Ред.) знакомая из соседней квартиры. Ограбление было в четыре, она к нему пришла в 8 – 9, он ей рассказал. И она позвонила в милицию. Приехали. Четыре рамки, картины вырезаны. Его несколько раз по лицу, по голове ударили. Синяки были.
У меня вообще сложилось впечатление, что он странный человек… Ну вот вас ограбили. Руки-ноги у вас не связаны. И вы сидите и ждете, пока к вам придет знакомая, сами в милицию не звоните. Непонятна логика, правда?
У него была сигнализация. Он решил не ставить ее в эту ночь. Но если он понимал, что у него в квартире огромные ценности, мог бы и поставить?
Количество пропавших картин знаем со слов потерпевшего. По его словам, картины ему перешли в наследство. Он какой-то там дальний родственник. Мы с его слов записали, какие это были картины, объявили в розыск. Стоимость пропавших картин в миллион рублей оценил сам хозяин».
Мы многократно и безуспешно пытались поговорить с Васильчиком. Но и свидетельств милиции, и очевидцев достаточно, чтобы, зная его биографию, задать следствию элементарные вопросы. Итак, некто Васильчик, последнюю четверть века почти бесконтрольно распоряжавшийся коллекцией Юрия Рериха, не включил сигнализацию, а в 9 утра рассказал соседке, что его ограбили в 4 утра. Он сам не стал заявлять об ограблении, лично оценил стоимость пропавших картин и назвался родственником Юрия Рериха, каковым не является.
Васильчик же сообщил журналистам, что ограблена якобы квартира-музей Юрия Рериха. Васильчик очень хочет скрыть факт самовольного распоряжения наследием Рерихов и постоянно говорит то о квартире-музее, то о мемориальной квартире.
Закон прямо запрещает продажу и вывоз не оформленных соответствующими документами художественных ценностей. За это срок положен. Ничего лучше, чем фиктивное ограбление, в этой ситуации не придумаешь. Ведь кроме синяков, в пользу версии Васильчика нет свидетельств.
Депутат Государственной думы Елена Драпеко в официальном запросе потребовала разобраться с ограблением. Глава МВД Нургалиев дал поручение, и к делу подключился Филипп Николаевич Немов из 12-го отдела МУРа, расследующего хищения антикварных и художественных ценностей. Вот его комментарий:
«Ситуация действительно запутанная. Попробуйте пообщаться с потерпевшим, я вам рекомендую (с усмешкой). Вам многое станет понятно. Когда картины будут найдены, будет проведена экспертиза, установлена и подлинность работ, и их стоимость».
Фактически не имея никакого права торговать коллекцией Юрия Рериха, Васильчик долгие годы не работал. На какие средства он жил? Буквально накануне ограбления его квартиры сотрудникам нашей газеты предложили взглянуть на картину из этой коллекции, которую в тот момент пытались продать через посредников.
Мы убедились, что это рисунок Н.К. Рериха «Дворец на Угедей Майдане», картон, 36,5 х 55,2, середина 20-х годов, графитовый карандаш. Да и как не убедиться, если Васильчик получил, вероятно, для продажи экспертное заключение о подлинности картины. Ее дал не кто-нибудь, а автор скандальной диссертации о Н.К.Рерихе, сотрудник Музея Востока Росов, о котором «Новая газета» писала не раз.
Его рукой к картине написано заключение с подтверждением авторства и пояснением: стоимость рисунка удваивается, так как на обороте изображен сын Юрий в казачьей форме! Не мог же руководитель отдела наследия Рерихов государственного музея не понимать, что способствует возможной распродаже остатков коллекции семьи, на мытарствах которой он сделал диссертацию.
Получается, что задолго до ограбления Васильчик вовсю пытался торговать тем, что ему не принадлежало. Вот рассказ Александра Устименко, лично присутствовавшего при сделке Васильчика и известных деловых людей братьев Мазуров:
«Это было в июле-августе 2005 года. Мы пришли без всякого звонка со знакомым парнем. Он вышел: “Кто такие?” Мы: “Из Сибири, узнали о музее, может, чем-то помочь?” Задумался и говорит: “Ко мне спонсоры должны прийти, заходите. Свидетелями будете”. Спонсорами он назвал братьев Мазуров, они вдвоем приходили.
Роста Васильчик среднего. На мой взгляд, он под дурачка косит. Рассказывает странные истории – что в квартире якобы штаб вселенского правительства, про реинкарнацию, про издательство мировое. Когда говорит, в глаза не смотрит, но иногда взгляд бросит и быстро оценивает, как на него реагируют.
Через полчаса пришли два брата Мазура. (Иван Мазур – президент «РАО Роснефтегазстрой». – Ред.). Они явно были не в первый раз. Вели себя по-хозяйски – прошлись, посмотрели. Один говорит: “Гималайское у нас уже есть, может быть, что-нибудь сюжетное продашь?” Васильчик: “Сюжетное – другие деньги”, – и “Генисаретский лов” показывает. (Изображен Христос, читающий проповедь рыбакам. – Ред.).
“Вот, – говорит Васильчик, – Абрамович на свою яхту хотел за 5 миллионов взять. Я не дал”. Они: “Пять миллионов – это слишком». Торговля между ними завязалась. И заперлись в другой комнате. Затем Мазуры сразу ушли.
С пустыми руками.
Васильчик выходит довольный: “Выбрали, завтра отвезу им”. После он на юга собрался. Говорил, в Крым, здоровье надо поправить. В общем, видно, что сделка, скорее всего, состоялась.
Мы попробовали восстановить, сколько было картин изначально и сколько осталось. Уже тогда, в 2005-м, 40 картин на стенах недоставало. Сейчас, по свидетельствам тех, кто был в квартире в конце 2007 года, исчезли все большие полотна, даже “Гессер-Хан” и “Держательница Мира”».
Разговор с сотрудниками Музея Востока подтвердил эту информацию полностью. Голенищева-Кутузова, старший научный сотрудник:
«Когда я была в квартире в 2003 году, еще при жизни Ираиды, все картины были целы. Мы все шпионски засняли, когда он выходил из комнаты. Нам хотелось пообщаться, но Васильчик Ираиде и рта не давал открыть.
После смерти Ираиды Михайловны начала распродаваться коллекция. А цены на Рериха сейчас запредельные. Одна-две картины – это уже состояние.
Говорят, что Васильчик дает эти картины в залог. Банк дает ему деньги, а он оставляет в залог картины. Деньги не возвращает, картина остается там. И банки, и нефтяные компании… Он связан с олигархами. И все эти шедевры сейчас осели там.
Он говорит, что наделал копии перед продажей картин. И неизвестно, осталось ли там хоть что-то. Даже когда картина продается на аукционе, ты можешь проследить ее судьбу. А когда она остается в банке, люди не знают, где она…»
Вторая сотрудница Музея Востока попросила не называть ее имени:
«У нас есть приказ от руководства, не давать комментариев… Васильчик ненормальный, последнее время объявлял себя воплощением царя Павла I.
– Возможно, и кражи не было?
– Ну конечно же… От огромной коллекции там почти ничего не осталось.
– Существует ли перепись картин?
– Есть каталог Соколовского – наиболее полный на сегодня каталог всех картин Рериха. Кроме тех, которые они не показали. Этюды гималайские вообще в чемоданах были без счета, около 200 или больше. Но 72 работы были опубликованы официально в каталоге.
Никто не хочет этим заниматься. Но он не имеет никаких прав на коллекцию, хотя женился на этой женщине, которая на 27 лет его старше…
– Сколько могут стоить похищенные картины?
– Рерих сейчас очень дорого стоит на аукционах. Полотна, которые были похищены, – очень известные работы. В прошлом году на аукционе 2 картины были проданы каждая по $1,5 млн. То есть по сегодняшним ценам то, что было продано (это об украденных картинах. – Ред.), примерно по 500 тыс. долларов».
Мы зашли на сайт аукциона «Кристи». И действительно, картина размером вдвое меньше пропавших была продана там 28.11.2007 за $ 950 000. В три раза меньшие работы проданы по $ 650 000. Картины Рериха продаются на главных аукционах постоянно и имеют устойчивый спрос.
Ущербом в миллион рублей московских сыщиков сегодня не удивишь. А вот минимальная стоимость в два с половиной миллиона долларов автоматически повысит интерес к следствию и милицейского начальства, и любопытной общественности. У нас нет оснований сомневаться в компетентности аукционов «Кристи» и «Сотби».
Разыскивая людей, хорошо знающих обстоятельства дела, мы вышли на Светлану Семенову, долгое время входившую в окружение Ираиды Богдановой и пытавшуюся остановить Васильчика:
«Васильчик давно туда никого не пускает. Ираиду Михайловну он в Малаховку отослал еще живую. Сказал, ты обратно не приедешь, ты мне надоела, я хочу сам всем распоряжаться. При свидетелях заявил, три женщины присутствовали.
Как только он ее увез, тут же приехал его брат из Новосибирска. Тот хотел забрать несколько этюдов в Израиль. Я ходила лично к замруководителя Росохранкультуры. Васильчик предупреждение получил – ничего не вывез.
На квартире были дорогие восточные религиозные реликвии. Например, древние буддийские книги на длинных шелковых листах. Я их видела в 80-е годы, когда ходила в гости к Ираиде Михайловне. Где они сейчас – мы не знаем.
Как-то получилось, что я в отсутствие Васильчика сторожила квартиру. Васильчик звонит и говорит, мол, должен прийти электрик, а в квартире никого не будет. Не может ли кто-нибудь подежурить?
И я решилась. Говорю, я там уже была, давайте я приду. Взяла ключи у соседки, и когда зашла, пришла в ужас, конечно. Из спальни Ираиды Михайловны исчезли 14 картин. Их не было!
И так как там ремонта не было больше 40 лет, то на обоях остались следы от картин и дырки от гвоздей. Он пришел вечером, сказал, что прямо сейчас улетает на юг на два дня. Под койкой (еще до его отъезда) я обнаружила папку – самодельную, из плотной бумаги. А в ней нашла пять холстов маленьких, которые были выдраны из подрамников.
Когда он улетел на юг, эта папка исчезла. Видимо, он на юг эти картины и повез. Но это точно были холсты Рериха, потому что я знаю, как Рерих подписывался. Небольшие холстики, 20 на 15 примерно.
Сначала к юристам сходила – узнать, как себя вести, что делать. Потом нашла видео и фотоаппарат, нашла помощников для съемки. Все это было зафиксировано на видео, и видео отдали в прокуратуру.
А потом Васильчик прилетел. И дает он мне 200 руб. за услуги. Я ему, из интереса: ну что вы такие маленькие деньги – за охрану таких огромных ценностей. А он мне: да какие тут ценности, тут уже давно копии! И выносит 100 долларов. Ну, взяла, ушла. С тех пор я его не видела. Это было в 2004 году».

Итак, после смерти Юрия Рериха на его квартире оставалось около 30 картин и рисунков Святослава, картин и этюдов Н.К.Рериха около 140–150. В завещании Богдановой упомянуто 117 картин, в каталог внесено всего лишь 72. Сколько осталось сегодня и осталось ли вообще что-то, неизвестно.
Обратим внимание на совпадения в рассказах свидетелей: и сотрудники Музея Востока, и Светлана Семенова сообщают о практике Васильчика заменять картины копиями. Поэтому мы не можем знать достоверно, пропали ли из квартиры в результате ограбления четыре картины Н.К.Рериха или там давно висели копии, а Васильчик просто имитировал ограбление, чтобы скрыть давнюю сделку.
Не исключен и совсем комедийный сюжет: воры были настоящие и украли копии. И Васильчик в растерянности не знал утром, что делать. Если заявить о пропаже и картины вдруг найдут, то вскроется его давняя афера.
А ведь не в первый раз он сталкивается с законом. После смерти И.Богдановой были возбуждены уголовные дела, в том числе и по фактам незаконной продажи культурных ценностей. Почему они были закрыты?
Святослав Рерих, законный наследник, буквально требовал от государства оградить наследие от разграбления. За полвека мытарств коллекцией Юрия Рериха занимались министры, прокуроры, милиция, государственные эксперты и инструкторы ЦК. И в СССР, и в современной России. Они строили интриги и планы, издавали постановления и вели обширную переписку.
В результате этого государственного радения ценнейшая коллекция расходится по номенклатурным сейфам и частным собраниям. Лучше всего эту ситуацию иллюстрирует объявление одного из посредников Васильчика, размещенное в Интернете:
«Всем привет. Меня зовут Виталий, 47 лет, живу в Москве. Ситуация такая – есть в Москве музей-квартира Рериха, знаменитого художника. Хозяин квартиры – старик, 64 года, на стенах картины стоимостью в сотни тысяч долларов… а он неплохо реагирует на суммы от 300–500 тыс. долларов. Он сейчас разводится с молодой женой из Ташкента, 28 лет. Дед весьма подозрителен, ищет себе покупателя на эти картины. Суммы до 20–30 млн д. Там есть вещи Мирового Значения. Дело в том, что квартира НЕ ИМЕЕТ СТАТУСА ГОСУДАРСТВЕННОГО МУЗЕЯ. А сами картины – НЕ ЗАРЕГИСТРИРОВАНЫ В МИНИСТЕРСТВЕ КУЛЬТУРЫ РОССИИ. Более ПРИВАТНЫЕ вопросы пишите в личку

arbat96@rambler.ru

»

Итог ошеломительный. Россия безвозмездно получила от семьи Рерихов уникальные художественные и научные ценности. Юрий Рерих, передавший государству для создания музея имени своего отца огромную коллекцию картин, был Минкультуры обманут. Лукавой интригой был отстранен от наследства своего брата Святослав Рерих. На протяжении многих лет он пытался убедить руководство страны и Минкультуры сохранить наследие и не допустить его разграбления.
А сегодня из более чем 500 картин Николая Рериха, переданных Юрием, всего несколько десятков выставлено в экспозициях различных музеев. Где остальные? Часть наследия, оставшегося на квартире Юрия, с молчаливого согласия государства почти полностью разграблена.
Возвращая долг, государство должно начать с самого очевидного. Надо остановить распродажу наследия и отстранить Васильчика от распоряжения имуществом Юрия Рериха. Соответствующие органы должны принять меры к розыску утраченного. Пора выполнить волю Святослава Рериха – единственного законного наследника, прямо и недвусмысленно заявленную в его официальных документах.
Александр Стеценко, заместитель генерального директора Музея имени Н.К.Рериха:
«48 лет прошло после смерти Ю.Н.Рериха. Все это время бесценным культурным наследием, оставшимся на этой квартире, распоряжались лица, не имеющие на это никаких прав. Это Ираида Богданова и В.Васильчик. Еще С.Н.Рерих, незаконно отстраненный от наследства, неоднократно поднимал перед руководством СССР вопрос о прекращении грабежа наследия своей семьи.
А ценнейшие раритеты все продолжали исчезать из квартиры.
МЦР неоднократно требовал от Минкультуры остановить расхищение культурных ценностей из квартиры Ю.Н.Рериха. Но его бывших руководителей, видимо, устраивало такое положение дел. Руководство МЦР много раз обращалось и к президенту, и в его администрацию с просьбой обратить самое серьезное внимание на проблему сохранности наследия Рерихов, в том числе на катастрофическое его положение на бывшей квартире Ю.Рериха. Но пока ситуация не меняется. И то, что произошло 1 апреля, является закономерным следствием позиции федеральной власти в отношении сохранения наследия наших великих соотечественников.
История с переданным в Россию наследием свидетельствует, что государство в большом долгу перед Рерихами, безвозмездно передавшими в Россию бесценное наследие, которое является нашим национальным достоянием. Этот долг заключается в том, что государственные чиновники нарушили все обязательства, данные Юрию и Святославу Рерихам. Долги необходимо отдавать. Рерихов уже нет в живых. Но в Москве успешно работает общественный Музей имени Н.К.Рериха – осуществленная мечта Рерихов, основанный Святославом Рерихом, куда он и намеревался вернуть часть наследия из квартиры своего брата.
Поэтому было бы и правильно, и справедливо, если бы государство передало нашему музею наследие из бывшей квартиры Юрия Рериха и приняло все меры к поиску уже утраченного».
«Новая Газета» продолжает следить за судьбой наследия Рерихов.