Газета "Вечерняя Москва ", 21 марта 1995 г.

Публикуемая нами статья с таким знакомым по истории отечественной литературы заглавием «Протестую!» принадлежит перу Георгия Гребенщикова (1884—1964) и написана ровно 60 лет тому назад. Крупный русский писатель, он жил и работал в начале нашего века в Сибири, был автором книг «Гонец», «Радонега», эпопеи «Чураевы», а его «Былину о Микуле Селяниновиче» в 20-е годы поставил ряд европейских и американских театров.

Вместе с Белой армией Георгий Дмитриевич оказался в Крыму, а затем эмигрировал. В Париже в 1923 году познакомился с Николаем Рерихом, по совету которого переехал в США, где заложил русскую общину в деревне Чураевке. Там же было создано издательство «Алатас», выпустившее многие работы Рериха.

Там, в американской Чураевке, повторившей имя сибирской деревни, по проекту Н.Рериха строилась часовня Св. Сергия

Радонежского. Художник заказал для часовни и хоругвь с изображениями лика Св. Сергия, а на обороте — явления ему Божией Матери.

В «Рериховском вестнике» № 4 (СПб., 1992) статья Г.Гребенщикова стала, наконец, доступной российскому читателю, но весьма немногочисленному: ведь тираж журнала — всего 2 тысячи экземпляров. Между тем статья весьма злободневна, ибо сегодня личность и некоторые идеи Рериха опять подвергаются нападкам. Увы, сам себя защитить он уже не может.

Аргументация Г.Гребенщикова показалась нам заслуживающей внимания наших читателей. Его статья публикуется с некоторыми сокращениями.

Г.Д.Гребенщиков
ПРОТЕСТУЮ!

В некоторых дальневосточных и частью в европейских и американских русских газетах появляются курьезные статьи о том, что будто бы академик Н.К.Рерих, при моем участии, решил захватить Сибирь и на самой высокой точке Алтая основать столицу великого масонского государства. Как читатель, вероятно, заметил, я никогда не отвечаю на подобные измышления. Но всему бывает предел. «Ври, да знай же меру!» Служа русской литературе всю свою жизнь, воплотив в свои писания весь опыт своих нелегких испытаний и всю силу своей любви к родному народу, неизменным и нелицемерным сыном которого я являюсь, — в десятках книг, в сотнях статей и очерков, на многих языках, в сотнях лекций прозвучала боль моей души в ответ на все страдания моей Родины, и это будет звучать до конца дней моих во всех моих деяниях.

Удивляться тут не приходится, ибо подобные измышления проходят красной нитью через всю нашу историю литературы. Разве не травили в свое время лучших светочей нашей культуры? Разве не интриговали против Лермонтова? Разве не называли сумасшедшим Гоголя современники его? Разве не свели клеветники в преждевременную могилу великого Пушкина, которого и теперь еще причисляют к разряду масонов? Разве не убили сами русские Царя Освободителя, давшего свободу крепостным крестьянам и создавшего совершеннейшие судебные уставы? Разве, наконец, не предали своего собственного, самого благоверного государя Николая Александровича его же собственные верноподданные на страшную смерть со всею Его Семьею, несмотря на то, что он так доверчиво передал Престол возлюбленному своему народу? И разве не та же ужасающая тьма клеветы ожесточила неслыханною злобою умы и сердца некогда боголюбивого православного русского народа? Поэтому всю силу своего негодования я адресую не профессиональным клеветникам, а тем, кто их слушает, кто в злорадстве или невежестве своего шептания помогает злому делу разрушения и веры, и надежды, и самого света Истины. Тем громче возвышаю голос моего протеста, что говорю не в свою защиту, а в защиту оплеванной, затоптанной в грязь Правды Божией, в защиту настоящей, истинно-святой Отчизны, не той отчизны, пьяной, лживой и кабачной, которая бахвалилась разбоями и красными петухами, а Отчизны, давшей нам мечту о Светлом Граде Китеже, наш сонм святых подвижников, наш пантеон великих творцов ныне всемирно славимой литературы, музыки, песнопений, иконописи, храмостроительства, живописи, ваяния и всех иных искусств и великих наук и жертвенных приношений человечеству. И вот за одного из самых славных сынов и творцов культуры нашей Родины, за одного из великих деятелей, прославляющего своею славою Россию на весь мир, за художника, за собрата-писателя и за достойного человека Рериха я возвышаю голос своего протеста.

Каким надо обладать низким и извращенным умом и растленным духом, чтобы, пользуясь печатным словом, бросить по адресу академика Рериха слово о сатанинстве. Тут уже не только темное и тупое невежество, но это в самом деле сатанинское, подпольное, кромешное изуверство и мракобесие. Кто же не знает Рериха как одного из величайших воплотителей духовности и светлого начала в его полотнах, украшающих музеи и картинные галереи самых великих стран мира? Кто не знает подвижническую, беспорочную службу Русской Культуре этого человека в течение уже сорока пяти лет? И если все-таки находятся люди, которые позволяют себе бросать в него грязью, а другие люди, которые это выслушивают, печатают и распространяют, то какой же ужас в наше время жить и что-либо прекрасное творить!..

Рерих, которого я близко знаю столько лет, от которого научился и терпению, и терпимости, от которого услышал столько светлых слов и мыслей, который подает пример, как нужно проносить через тьму лучшие огоньки истинного Света; Рерих, который отличается неслыханной работоспособностью и безупречной чистотою личной и общественной жизни; русский Рерих, за которым идут его сотрудники всевозможных наций, вер и положений, готовые на всякую жертву, чтобы только выполнить его всегда прекрасный зов к чему-то светлому, — неужели этот самый Рерих не заслуживает того, чтобы русские люди, все, без различия веры и местопребывания, постарались отвернуться от клеветников и остановить заражающее атмосферу злошептание? <…>

Откровенно говоря, поднимая голос в защиту Рериха, я знаю, что он в этой защите не нуждается. Да и самому мне не страшно, а почетно стоять рядом с Рерихом под градом камней, в него бросаемых. Но я хотел бы заступиться за одно из наших русских светлых достижений — за чистоту русского духовного строительства. Рерих — наша гордость, наше достояние, один из современных светочей культуры и один из немногих, устоявших на высоте своего высокого положения, духовного и культурного.

Смотрите вокруг: кто не зашатался, кто не упал, кто не растерялся перед грозою Божьих, заслуженных нами испытаний и потрясений? И некоторые архиереи, и многие генералы, и писатели, и художники, и великие артисты, и политические деятели — многие так или иначе потрясены, многие или низложены, или разложились. Но Рерих не только стоит, он все время идет, он в самые страшные годы совершает ряд культурных завоеваний, чудом переходит из страны в страну; Восток и Запад — все для него только поле расширения русской культуры; он неустанно работает и в области искусства, и изучения Востока, и строит ряд прекрасных учреждений в странах Запада, и поднимает Знамя Мира для охраны искусств во многих государствах, и, отдавая дань уважения чужим пророкам и религиям, воссоздает свое, великое, забытое всей нацией святое дело — возрождение духовного подвига в России <…>

Невольно вспоминаются слова одного из очень популярных русских современных писателей — Александра Амфитеатрова, который так беззастенчиво бросил в лицо всей нашей эмиграции: «Почему мы такая дрянь?»…

А «дрянь» мы потому, что, считаясь христианами, мы все время сами распинаем Христа, разрывая Его ризы взаимной ненавистью, ложью, еретическим извращением фактов, неумным самохвальством и презрением ко всему тому, что выше нашего понимания. Это постоянное оплевывание ближнего, постоянное ковыряние в глазу соседа в поисках сучка и безнадежное ослепление целым лесом бревен в собственных глазах — вот что делает нас дрянью <…>

Если наш ближний вышел за ограду наших предрассудков — им же в нашей повседневной жизни несть числа, — значит, он уже крамольник. Если он поднялся в мыслях своих немного выше обывательского уровня — значит, он вольнодумец. Если он увлекся Божьим миром, изучает звезды, или древние культуры, или религии — значит, он масон. Если он почтительно отнесся к чужой вере — значит, он отступник. Если он не разделяет погромных помыслов против инаковерующих — значит, он антинационален или кому-то продался… Если он прославлялся в своих делах на весь мир, — значит, он предтеча антихриста… Если Св. Евангелие переведено на 770 языков, то выходит, что из них 769 языков передают Учение Христово ложно, и только наш язык толкует его правильно. Это ли не антихристианское извращение Завета Христова, который сказал: «Идите и научите все языки».

Не принадлежа и не имея в помыслах принадлежать каким-либо масонским ложам и даже не имея до сих пор случая близко соприкасаться с ними, ибо не могу менять веры отцов своих и не ищу ничего более прекрасного по идее простоты и благостности, как семь великих Таинств нашей древней православной церкви, я все же считаю великим грехом предавать анафеме и многочисленных иноверцев, хотя бы потому, что по-христиански глубоко почитаю свободу совести каждого народа. Считаю глубоким невежеством порицать то, о чем так мало знаю.

Смешно поэтому утверждение современных извратителей древней Истины о том, что все нам непонятное есть масонство. Если бы мы были способны последовать Христову Учению, нам вовсе не было бы страшно не только изучать древнейшие религии и культуры, но и поглубже заглянуть в самый ад, нами самими ныне созидаемый. Но мы преисполнены страха перед истиной. <…>

Как человек, живущий в период страшной катастрофы, когда всякому участнику в какой-либо созидательной работе грозит со всех сторон опасность, я могу заблуждаться или ошибаться, но думаю, что я не ошибаюсь в том, во имя чего я несу крест и честь русского писателя. Ни один из добросовестных читателей в моих писаниях не найдет лукавства и измены своей вере, моему народу и моей Родине.

Февраль, 1935 г.