Культура как обуза

Галина СИДОРОВА

Два слова «Не отвечать», начертанные сталин­ской рукой на пись­ме мечтавшего вернуться в Россию Николая Рериха, похоже, и сегодня вдохнов­ляют обитателей офици­альных кабинетов. И судь­ба наследия Рерихов — не единственный тому пример. Ту же мантру, судя по всему, повторяют про себя чинов­ники от культуры при появ­лении просителей от любого общественного музея.

Об этом говорили участ­ники прошедшей в Между­народном Центре-Музее имени Н.К. Рериха пресс-конференции: первый за­меститель генерального директора Музея имени Н.К. Рериха Александр Стеценко, директор Дома-музея Матвея Муравьева-Апостола Татьяна Маке­ева, президент Комитета по сохранению наследия Рерихов Александр Лосюков и директор Музея пред­принимателей, меценатов и благотворителей Елена Калмыкова.

Говорили о высоком. О деньгах. О людях, чья предприимчивость и личное увлечение могут удачно сочетать в себе и первое, и второе.

Почему общественный

Вся история общественно­го Музея имени Н.К. Рери­ха с момента его создания и до грянувшего в конце 2013 года кризиса в связи с прекращением финан­сирования основным ме­ценатом и спонсором Бо­рисом Булочником (после краха возглавляемого им ОАО «Мастер-Банк») — это история о том, как государ­ство мешало, а конкретные люди, та самая обществен­ность, помогали сохра­нить целый пласт русской культуры. Включая как наследие этой уникальной семьи, так и бережно от­реставрированные стены, в которых ему суждено было обосноваться в России.

Александр Стеценко на­помнил, почему Рерихов­ский музей создавался как общественный. Все началось с печального опыта общения Рерихов с советским государством. Старший сын Николая и Елены Рерихов Юрий, вы­дающийся ученый, восто­ковед, первым вернулся в Союз в 1957 году со своей частью наследия. Он орга­низовал первую выставку картин отца, сразу объя­вив, что готов передать все в дар Советскому Союзу, и обратился к Министер­ству культуры с просьбой создать музей Николая Рериха. Министерство по­обещало, но музей так и не создало. После скоро­постижной смерти Юрия история с его наследством и московской квартирой превратилась в крими­нальный триллер (см. «Со­вершенно секретно», № 12/2013). Брата Святослава от наследства решительно оттеснили, а государство бесценной коллекцией удивительным образом «не заинтересовалось». У меня сложилось впе­чатление, что чиновники из министерства просто превратили так и не став­шую мемориальной квар­тиру (сегодня, кстати, она абсолютно пуста) в лич­ные запасники тогдаш­ней номенклатуры — каж­дый большой человек мог прийти и выбрать для себя или для подарка «немного Рериха».

В новые российские вре­мена разграбление продол­жилось. Сотрудники уже созданного общественного музея безрезультатно об­ращались в официальные инстанции, в прокурату­ру. И что? «Не отвечать»... Единственное, что им уда­лось, — выкупить с помо­щью мецената некоторые всплывавшие в антиквар­ных салонах полотна.

Другая причина ны­нешнего статуса музея — концепция культуры самого Николая Рериха, основанная на обществен­ной инициативе. Его лич­ный проект, Пакт Рери­ха, воплотился в первый международный договор о сохранении культурных ценностей и защите носи­телей культуры, подписан­ный перед Второй мировой войной 20 государствами и впоследствии легший в основу Гаагской конвен­ции 1954 года и создания ЮНЕСКО. Неудивитель­но, что Святослав Рерих в память об отце и брате и получив собственный опыт общения с советской бюрократией, обратился к Президенту СССР Гор­бачеву с просьбой создать именно общественный му­зей и заявил о готовности передать свою часть насле­дия только такому учреж­дению.

Что сегодня представляет собой музей, чья коллекция в 2005 году приказом Ми­нистерства культуры была включена в негосудар­ственную часть музейного фонда РФ?

Это более 9000 экспона­тов (картины, предметно-вещевой фонд, рукописи, библиотека). Самое боль­шое собрание картин Ре­риха в мире. Уникальный рукописный архив семьи, который постепенно изда­ется. Передвижные выстав­ки, с 1992 года побывавшие более чем в 500 городах Рос­сии и зарубежья. Это науч­но-культурный центр, ко­торый ежегодно проводит конференции и семинары. Книги и журнал «Культура и время». Активное между­народное сотрудничество. В 2012 году после много­летних трудных перегово­ров Международный Центр Рерихов подписал с прави­тельством индийского шта­та Химачал-Прадеш и руководством Международного Мемориального Траста Ре­рихов (ММТР, Кулу) дого­вор о совместных действи­ях по созданию в имении Николая Рериха в гима­лайской долине Кулу музейно-научного комплекса и возрождению Института Гималайских Исследова­ний «Урусвати». Последний был основан Николаем Ре­рихом как город знаний и занимался комплексными исследованиями на стыке самых разных наук. И нако­нец, это путешествующая по миру выставка, посвя­щенная Пакту Рериха, про­водимая под патронатом ЮНЕСКО. Как рассказал Александр Лосюков, в про­шлом году она побывала в Уругвае, Аргентине, Чили — это государства, в свое время подписавшие Пакт, — а до этого — в Германии, в Европейском центре ООН в Женеве.

Если не найти финанси­рование, вся эта активность остановится и тогда уже по миру пойдет сам музей.

Стеценко поблагодарил многочисленные Рерихов­ские общества в России и за рубежом, другие обще­ственные организации, ко­торые пришли на помощь. Благодаря их пожертвова­ниям, сотрудникам музея выплатили зарплату за но­ябрь и декабрь и покрыли коммунальные платежи. В среднем чтобы выплачи­вать зарплату и оплачивать коммунальные услуги, со­держать усадьбу, уходит 13 миллионов рублей еже­месячно, то есть без учета культурной деятельности (затрат на проекты) — около 150 миллионов в год.

Податная единица?

Музей обратился к руко­водству страны и города.

— С правительством Мо­сквы, — говорит Стеценко, — мы уже не первый год пытаемся решить вопрос с льготной арендой. Ведь мы полностью за счет нашего мецената провели рестав­рацию усадьбы Лопухи­ных, в которой находимся. Московские власти работу приняли еще при Лужкове, в 2006 году, и высоко оце­нили. Мэр тогда попросил своего заместителя Люд­милу Швецову разобраться в ситуации. Она предста­вила заключение: Между­народный Центр Рерихов, Музей Рериха являются одними из самых добро­совестных пользователей Москвы по содержанию и сохранению памят­ника, и они вообще заслуживают без­возмездной переда­чи усадьбы в поль­зование. Сегодня на дворе 2014-й, и мы все там же. Прави­тельство Собянина приняло долгождан­ное постановление по льготной аренде — «один рубль за один квадратный метр в год». Но в нем речь шла только о новых аренда­торах — тех, кто только еще собирается что-то реставрировать. В кон­це концов нас вроде бы тоже включили в этот список. После этого мы трижды подавали доку­менты в «единое окно» — и трижды они терялись! В итоге приходит нам пеня по аренде — 12 милли­онов накапало. Мы до по­следних событий в месяц тратили на воссоздание усадьбы больше средств от нашего мецената. Теперь ждем. Поскольку с Депар­таментом имущества у нас отношения сложные, обра­тились с письмом в Депар­тамент культуры Москвы. Его руководитель Сергей Капков обещал после Но­вого года решить, как нам помочь. Пока тишина. Нет ответа...

По словам Елены Кал­мыковой, директора Музея предпринимателей, меце­натов и благотворителей, жизнь общественных му­зеев проходит сегодня в условиях, приближенных к боевым. И судя по тому, что она рассказала корре­спонденту «Совершенно секретно» уже после пресс-конференции, это не пре­увеличение.

— Финансирование и развитие коллекции обще­ственный музей пытается вести, не беспокоя госу­дарство, силами тех людей, которые находятся с ним рядом. Но что происходит? Например, в 2011 году к нам на экскурсию прихо­дят представители группы компаний «Новард». И впервые в нашей истории обращаются с предложе­нием помочь с арендной платой. Мы заключаем до­говор на 60 тысяч рублей в месяц — именно такова была в тот момент сумма аренды. А на следующий день получаем извещение из Департамента имуще­ства, из которого следует, что арендная плата под­нимается в два раза, при­чем, как водится, задним числом. И что нам делать? Идти к ним и говорить: из­вините, не хватает — вчера было 60, а сегодня 120?! А за два последних года нам подняли арендную плату в четыре раза. Какой ло­гикой можно объяснить такой подход к обществен­ному музею, мне сказать трудно. Мы написали уже два письма в департамент. Претензии-то мы уже по­лучили, с предупрежде­нием, что они обратятся в суд, чтобы выселить музей, а ответов на наши пись­ма — нет. Причем пойти на контакт с нами, выслушать никому даже в голову не приходит. Этой проблемы для них просто не суще­ствует.

— По закону разве вам не положена льготная арендная плата? Как учреждению культуры?

— Только как малому биз­несу. Что касается нововве­дения «один рубль за один квадратный метр в год» — то нужно еще доказать, что мы достойны. Дальше всту­пает в силу закон, по ко­торому сначала необходи­мо провести реставрацию помещения. За свой счет. Но... только с помощью тех компаний, которые на­зовет Департамент имуще­ства города Москвы. Вы можете представить, какие это должны быть суммы. А обратиться к обществен­ности, привлечь людей, которые какие-то работы готовы сделать на волон­терских началах, мы не можем, точнее, можем, но тогда не получим эту льготу. Найти же средства на ре­ставрацию по схеме Депар­тамента имущества тоже не можем. В процессе рестав­рации, кстати, придется платить обычную аренду — рубль в год светит только после того, как все закон­чено. И последнее: кто мне даст гарантию, что после того, как я отреставрирую здание, найду спонсоров, которые вложат в это свои деньги, и получу заветное «один за один», через год-другой здание кому-то не понадобится? Юридиче­ски мы все равно остаемся арендаторами. А с аренда­торами разговор короткий, некоммерческим органи­зациям аренду продлева­ют раз в пять лет. В конце года на сайте Департамента имущества Москвы было вывешено объявление, что отныне льготная аренда должна подтверждаться на комиссии ежегодно.

Что меня поражает в этой ситуации, — продолжает Елена Калмыкова, — здание построено частным благо­творителем до революции. За 19 лет, что я работаю в музее, ни одной копейки Департамент имущества в помещение не вложил — что можем, делаем своими силами. При этом в 2011 году аренда возрастает в два раза по причине необходимости обеспечить штат инспекторов, которые будут заниматься вопроса­ми энергосбережения. По­лучается, что музей — это такая податная единица, которая, наряду с тем, что хранит коллекцию, ведет свою основную работу, за счет денег школьников и студентов — именно они наши основные посетители (входной билет стоит 50 ру­блей, 100 рублей — экскур­сия) должна еще содержать чиновников.

Обед с президентом

Елена Калмыкова возглав­ляет уникальный музей. Каждому начинающему бизнесмену в России сто­ило бы побывать в этом старом московском доме в районе Якиманки. Сотни документов, фотографий, личных вещей, портретов, наград российских бан­киров, промышленников, купцов, представителей интеллигенции, заложив­ших основы российской культуры, науки, образо­вания, здравоохранения, социальной поддержки. Многое здесь собрано бла­годаря помощи потомков Алексеевых, Бахрушиных, Армандов, Гучковых, Зи­миных, Каверина, Мамон­товых, Морозовых, Прохо­ровых, Рукавишниковых, Рябушинских, Сафонова, Сытиных, Третьяковых, Шелапутиных, Шехтеля. Всех тех, кто, как выразил­ся Александр Стеценко, соз­давал негосударственную форму культуры. Именно от них нам достались ос­новные театры, музеи, ко­торые были либо подарены государству, либо экспро­приированы.

— Люди, которые при­несли нам и доверили часть своей личной истории, — рассказывает Калмыкова, — как и в случае с Музеем Рериха, говорили, что не хотят, чтобы этим занимал­ся государственный музей, нет у них к государству до­верия.

— Кто вас поддерживает?

— Нам помогали такие предприниматели, как Александр Паникин, ко­торый уже ушел из жизни, Михаил Куснирович, Дми­трий Зимин. Но сейчас и самим предпринимателям непросто в их основном деле. Так что всем миром приходится собирать день­ги. Однажды мы за два месяца собрали через Ин­тернет 540 тысяч рублей. Народ откликается.

— А государство вас за­мечает?

— Однажды наш хра­нитель в Год благотво­рительности — в 2006-м — ходил на обед к пре­зиденту Путину. Пред­варительно приезжали из администрации, посмотрели на нас. Потом передали приглашение. Я уча­ствую в разного рода экспертных советах в Мосгордуме, в Совете Фе­дерации. Не могу сказать, что чиновники к нам плохо относятся — и мы сами все время пытаемся наладить контакт. Но вопросы-то не решаются! Если бы по­тенциальный благотвори­тель, которому по душе то, что мы делаем, точно по­нимал, что сегодня здесь музей и через 15 лет в этом здании будет музей, он бы видел смысл поучаствовать в реставрации. Но когда мы сами не понимаем, что будет с музеем завтра, как мы можем убеждать людей вкладывать в нас деньги?

Обсуждаемый сейчас за­кон о меценатстве, который позволит получать опре­деленные выгоды тем, кто вкладывается в культуру, не вызывает у Елены Калмыко­вой оптимизма.

— Тот текст законопроек­та, который я видела, по-моему, ситуацию только ухудшит. На мой взгляд, с такими вещами нужно по­ступать очень осторожно. Как бы это не вылилось в очередной список льгот­ников. Потому что, если говорить о настоящих меценатах и благотворите­лях, которых мы знаем не только по музеям, — есть льготы, нет льгот, они все равно вкладывают деньги в то, что им по душе. Важно, чтобы не мешали, чтобы дали возможность краси­во, открыто помогать и чувствовать себя людьми, живущими настоящей пра­вильной жизнью. Станет ли такой закон помощью людям, которые хотят что-либо сделать для развития культуры, или, наоборот, выставит очередные пре­пятствия — вопрос откры­тый. И, кстати говоря, тот же золотой век предпри­нимательства, меценатства и благотворительности со­стоялся не только потому, что предприниматели изъ­являли желание построить то или иное здание, но и потому, что был контакт между государством, го­родским управлением и бизнесом и вопросы реша­лись совместно. И сегодня речь идет о восстановле­нии этого контакта.

***

Даст ли объявленный Год культуры реальные ответы на вопросы, накопивши­еся у работников музеев? Или выльется в очередной обед с президентом, где между салатом и рагу все будут клясться в любви к национальному лидеру и проклинать друг друга, как это недавно случилось с великими писателями? Не отвечать!

Просмотреть on-line выпуск газеты